Империум человечества: Омнибус

— Конечно, нет! — Яков фыркнул. Все дело в этих мутантах, этих существах, которым я проповедую. Этот мир построен на чем-то таком нечестивом и гнусном, что, как мне кажется, пятнает каждого, кто прикоснется.

— Ах, твое армормитское воспитание. — в голос прелата послышалось презрение. — Оно такое суровое и чистое в намерениях и такое мягкое и упадническое в делах.

— Мы принятая и известная фракция в Министоруме, — сказал Яков, защищаясь

— Принятая? Известная, я согласен, но принятие… Это совсем другой вопрос, — резко сказал Кодашка. — Ваш основатель, Граций Армормский был обвинен в ереси!

— И признан невиновным… — парировал Яков. И, не удержавшись, добавил: «Перед лицом равных ему»

— Да, — медленно согласился Кодашка, и на его лицо вернулась хитрая улыбка.

Аудиенция Якова с кардиналом длилась большую часть дня и снова солнце уже начало садиться, когда он шел по направлению к рабочему городку. Как и вчера вечером, снова множество мутантов собралось возле часовни. Слухи о его визите к кардиналу распространились быстро, и проповедника встретили взгляды, тревожно ждущие ответа. Один лишь их взгляд на него породил нехорошее предчувствие и поднял волну ропота. Вперед снова выступил Меневон, смутьян по натуре, как считал Яков и, взглянув на его звериные черты, в который раз подумал, что тот, очевидно был взращен от нечестивого союза с собакой или медведем. Клочки грубой шерсти росли пятнами по всему его телу, а его челюсть была сильно вытянута и усеяна похожими на клыки зубами с желтизной. Меневон поглядел на проповедника своими маленькими глазами-бусинками.

— Он ничего не делает, — заключил мутант. — Мы умираем, а они все бездействуют!

— На все воля Императора, — строго ответил Якова, и его слова машинально повторили некоторые из присутствующих мутантов.

— Императора я почитаю и верую в него, — горячо провозгласил Меневон, но губернатор… даже если бы он горел, я бы и не плюнул на него.

— Это опасные разговоры, Меневон и будет хорошо, если ты придержишь язык, — предупредил Яков, понижая голос к возмутителю спокойствия.

— Я говорю, что мы должны заставить их помочь нам! — закричал Меневон, не обращая внимания на Якова и поворачиваясь к толпе, — Пора им нас услышать!

Некоторые согласно заворчали, другие выразили свое согласие громкими криками.

— Слишком долго они над нами властвовали, слишком долго нас игнорировали! — продолжал Меневон, — Но теперь уж довольно! Хватит!

— Хватит! — заревела толпа в ответ.

— Тишина! — заорал Яков, поднимая руки, чтобы утихомирить их. Толпа моментально утихла, едва заслышав его повелительный голос. — Этот мятеж ни к чему не приведет. Если губернатор не послушал меня, вашего проповедника, то вас он и подавно не послушает. Ваши хозяева не потерпят этот бунт. Идите по домам и молитесь! Надейтесь не на губернатора, а на себя и на Господа нашего, Пресвятого Императора. Ступайте!

Меневон бросил на проповедника яростный взгляд, видя, как люди, внимая его словам, расходились, оборачиваясь и бормоча проклятия.

— Ступай к своей семье, Меневон. Ты не нужен им в качестве повешенного. — тихо сказал ему Яков. Возмущение в глазах мутанта угасло, и он печально кивнул. В отчаянии окинув проповедника долгим взглядом, Меневон тоже пошел прочь.

Прикосновение чего-то холодного пробудило Якова и, открыв глаза, он увидел перед своим лицом мерцающее лезвие ножа. Оторвав взгляд от острой стали, он провел взглядом по руке владельца и уставился глазами в белесые глаза мутанта, имя которого было Бизант. Как Латезия, он был беглым и бунтовщиком, которого разыскивали Специальные Агенты Безопасности. Его лицо было мрачным, а глаза уставились на проповедника. На бугристой морщинистой серая кожа, покрывавшей его тело, проблескивали тусклые блики серебристого света, изредка проникавшего в незакрытое стеклом окно маленькой кельи.

— Ты обещал. — услышал Яков голос Латезии. В следующую секунду, она появилась из тени возле окна, и ее волосы неярко блеснули в свете луны.

— Я спрашивал. Ответ был «нет». - сказал Яков, отталкивая руку Бизанта и принимая сидячее положение, отчего одеяло, которым он укрывался, спало, обнажая его рельефные мышцы на животе и плечах.

— Ты в хорошей форме, — заметила Латезия, увидев его сложение.

— Ежедневные прогулки до столицы помогают мне в этом, — ответил Яков, спокойно ощущая, как ее пронизывающий взгляд скользит по его телу. — Чтобы должным образом служить Императору, я должен поддерживать физическую форму так же, как и духовную.

Саймон Джоветт

Ксеноцид

Пролог