Имперская гвардия: Омнибус

Ухмыляющийся накрененный рогатый череп тотема, вырезанный из обрезков металла, сваренных вместе, стоял на крыше командного бункера. Выгоревшие Леман Руссы и Химеры довершали целостность картины. Зенитная пушка Гидры стояла без дела в углу, поникшая и повернутая внутрь, со стволами, почерневшими от огня, извергавшегося в прорывающегося через проломы врага.

Тела людей и орков лежали кучками в месте самых ожесточенных боев — пролома, ворот, столовой, комплекса казарм, где размещались солдаты. Там, где находился склад топлива, чернел окруженный трупами кратер. Здания и бункеры были вывернуты наизнанку взрыв-зарядами, их содержимое — мебель, оборудование, обитатели — устилали землю вокруг. Эти строения, зияющие провалами окон и дверей, были превращены в огневые точки. Тела в одежде Кадианских солдат свисали с колючей проволоки, увенчивающей баррикады и ограждения. Везде были следы от пуль, брошенное оружие и трупы. Трупов было особенно много.

Но самое плохое находилось снаружи. Все вокруг штаба напоминало переполненный город из палаток и хибар, набитый зеленокожими. Они дрались, спорили, делили добычу и пировали тем, что нашли на складах штаба.

Сумасшедшие байкеры, настолько уже привычные для пейзажа Джагерсвельда, жужжали как мухи вокруг лагеря, радостно сжигая захваченное топливо в гонках на немыслимой скорости, ради которой они и жили. Лагерь был охвачен облаком дыма, а порыв ветра доносил неприятный запах горения и зловоний.

— Вы это видите? — прокричал Дамрид снизу.

— Тормози, — ответил Самиэль.

Дефиксио остановился. Дамрид первым протиснулся через сиденье башни и высунул свою голову наружу через люк.

— Император милостивый… — прошептал он, положив одну руку на карман, где он держал молитвенник. — Злобные ксеносы… как насчет прощения? Вам недостаточно?

Дамрид скользнул обратно в чрево Дефиксио. Дниеп занял его место, силясь увидеть то, что вызвало такой шок у его товарища.

— Чертовы ублюдки, — произнес он, когда увидел. — Чужеродные ублюдки. Нам следовало бы знать.

Самиэль не знал что сказать. Ну что можно сказать когда маленькая надежда Гвардейца, позволяющая ему быть самим собой, ускользает?

— Так вот что сломило парня, — продолжил Дниеп, обращаясь больше к себе, чем к Самиэлю. — Он думал, что на самом деле был прощен. Вот почему он никогда не звал тебя ходячей неудачей, как мы. Император приглядывает за ним, как он думал, потому что он был прощен.

— За что?

Дниеп скептически посмотрел на него.

— Тебе что никто не говорил? Дамрид плохой парень. Я имею ввиду, что сам не отношусь к доброму типу людей, и даже нескольких покалечил, но я никогда… — Дниеп потряс своей головой. — Парень был с пограничного мира, он жил в аду с момента рождения. Когда их послали на миссию подавить ту зону, Дамрид со своими парнями был против. Ты знаешь про его молитвенник? Он когда-то принадлежал Сестре. Говорят, что пока Дамрид рубил бедную сучку на куски, все что она смогла сказать, было «он простит тебя. Он простит тебя…» — снова и снова. Когда с ней было покончено, ее тело швырнули на растерзание жвачным медведям. Он начал читать эту чертову книгу на тюремном корабле и ко времени прибытия на Мертвые Луны вбил себе в голову, что он прощен.

— Дамрид? Это полный бред… хотя, порой было сомнения в том, как он верит, как будто вера — его единственный шанс, и он должен следовать ей несмотря ни на что… Он не похож на того, кто прошел через Мертвые Луны.

— Его охраняли. Капеллан, который верит, — самая редкая вещь в галактике. Лучше, чтобы он оставался живым. И когда Гвардия сказала, что формируют еще один полк Хемо-Псов, он вызвался первым, готовый драться за Императора и карать врагов Человечества. — Дниеп потряс своей головой и присвистнул, увидев орков, носящихся без удержу, мастерящих пояса из кожи и ожерелья из рук. — А теперь это. Должно быть у него получилось. На самом деле получилось. Такой парень как он, прошедший через все это и не сломавшийся — это то же самое, что в одиночку выиграть войну.

Когда все насмотрелись на руины Кадианского штаба и его растерзанный гарнизон, они вернулись в Дефиксио и замолчали.

Внезапно Каллин стукнул кулаком по стене корпуса:

— Ради этого мы сражаемся? Мы тащили эту кучу металлолома через всю эту гребаную планету и это все, что мы получили?

Все посмотрели на него, и Самиэль пожалел, что он не промолчал, но как у всех у Каллина была надежда, растущая каждую минуту на протяжении последнего броска, и он не мог смириться, что она ускользнула от него. Его голос срывался на крик:

— Почему сейчас? Почему они не могли его захватить месяцем раньше или позже, или в любое другое время, но не сейчас? Они не могли… почему? Эти чертовы Кадианцы не могли даже позаботиться о своем штабе?

Каллин замолчал, внезапно выдохшись. Дниеп говорил тихо, его глосс дрожал:

— Полк Джурна должен быть к югу, через залив. Если мы доберемся до него и пересечем…