Имперский вояж

Решительным шагом женщина вышла из квартиры. Хлопнула дверь, а я просто уселся на пол и стал ждать. Сидел где-то полчаса, в комнату заходить не стал, чтобы не разбудить Мишу. Пускай спит, хороший пацан, всегда маме помогает, такой пухлый мальчуган с внимательным взрослым взглядом. Да и Наташа тоже хорошая женщина; улыбнувшись, я еще раз мысленно поблагодарил ее. Спасибо! Спасибо, что не бросила, в нынешнее смутное время это очень важно, лекарства она найдет, я и не сомневался.

Прислонившись к стене, я молча слушал тишину и уже стал дремать, когда до меня вдруг долетел звук подъезжающей машины: шины засвистели при резком торможении, а затем послышался стук хлопающих дверей и топот ног. В городе давно никто на машинах не ездит, весь бензин слили в первые дни, поэтому сомнений не было — это за мной. Я вскочил и дернул входную дверь — заперто. Тогда я бросился в единственную Наташину комнату. Спящего Мишки не было, на месте его кровати — пусто. Я подскочил к окну и выглянул: во дворе два джипа. Стоявший возле одного из них парень в солдатской форме, видимо, заметил меня в окне и для острастки выстрелил в мою сторону из пистолета, я отпрянул от окна и стал озираться. И тут в прихожей послышался звук открывающейся двери. Не сильно понимая, что делаю, я схватил маленький детский табурет и швырнул его в окно. Со звоном разлетелось стекло, посыпался переплет. Я, не раздумывая, прыгнул наружу, но за мгновение перед тем на крышке старенького телевизора увидел большую фотографию Миши в костюме морячка. На этой фотке ему лет девять, умные зеленые глаза матери серьезно смотрят прямо на тебя, легкая улыбка на губах и милые ямочки на щеках делали его похожим на медвежонка. Действительно милая фотография. Маленькому парнишке шла форма, вот только моряком он никогда не станет: угол фоторамки опоясывала черная лента.

Когда бандиты Цитадели ворвались в комнату, я уже приземлился на обе ноги. Полет был столь быстрым, что не успело захватить дух, как я оказался на твердой поверхности. Ноги, к счастью, не повредил — ударился сильно, но бежать мог. Парень возле машины почему-то стрелять не стал, и, лишь когда я рванулся прочь, он спохватился и шмальнул в мою сторону из пистолета. Пуля улетела в «молоко», да он наверняка и не целился в меня. «Дельцам» очень хорошо платят за пленных рабов, похоже, что у них давно не было хорошей добычи, вот и решили смачно поохотиться. Спасибо, теть-Наташа, главное в это смутное время — надежность. Они вам заплатят, не бойтесь, награда вам обеспечена. Жаль, я не смогу заплатить.

Я сумел пробежать где-то около двух километров, а потом все закончилось. Первое время я еще надеялся, что смогу замести следы между небольшими домиками и бараками, но «дельцы» были славными охотниками. Вдоволь наигравшись, они быстро закончили свое дело: когда я, уставший и измотанный погоней, попытался забежать в какое-то полуразрушенное административное здание, позади раздалось несколько громких хлопков. Сильный толчок в плечо и чудовищная боль сбили меня с ног. Я рухнул на разбитый бетон, протирая до крови ладони. Поняв, что охота закончена, я буквально завыл от безнадежности и обиды. Собрав все силы, пополз в сторону железной двери дома: там-то у меня есть шансы, может, и получится отбиться — шансы слабенькие, но есть. Уже подползая к двери, я услышал приближающиеся шаги. Тяжелый сапог придавил спину, и прозвучал грубый насмешливый голос:

— Куда ползем?

В тот же миг сильный удар ногой по печени превратил меня в комок боли. Я свернулся калачиком и просто заскулил, как собака. Удар в печень — это чудовищно, какое-то время просто пытаешься вдохнуть воздух и не можешь, а бок рвет так, словно в тебя воткнули несколько ножей. Вытерев окровавленной вперемешку с грязью рукой заслезившиеся глаза, я попытался хоть чуть-чуть отодвинуться от источника своих страданий. Доставать пистолет не стал, да и не было у меня на это сил. Словно червяк, я пополз в сторону. Но мой мучитель не собирался меня отпускать. Поставив сапог мне на голову, он надавил резиной протектора на висок. Сверху снова раздалось:

— Черепашка, ты куда опять ползешь?

— К морю, — прохрипел я.

— К морю? — Мой мучитель расхохотался. — Да ты у нас шутник! Чувство юмора — это хорошо! Егерь! Подними его!

Чьи-то руки подняли меня в вертикальное положение. Я попытался отмахнуться, на что получил короткий удар в подбородок. Когда я очнулся и поднял глаза, то разглядел, что передо мной стоит сухопарый гладко выбритый мужик лет тридцати в новеньком камуфляже Цитадели. Его пустые бесцветные глаза уперлись в меня, затем он перевел взгляд на держащего меня здоровяка:

— Обыщи.

Здоровяк, не отпуская одной рукой мое обмякшее тело, второй быстро нашел мое огнестрельное. Спустя секунду и оба ножа, весело звякнув, упали на бетон. Подцепив двумя пальцами за спусковую скобу, он поднял «макара» и пробасил:

— Вроде все. Только «макар» и эти ножички.

— Чего пистолетиком не воспользовался? — спросил меня «делец».

— Именно поэтому я жив, — прошептал я. — У вас стекла на машинах бронированные. Смысла нет.