Имперский вояж

— Ну, я, право, не знаю, — заспорил старший. — Они выглядят как обычные гости и, значит, подпадают под общие правила торговли. Кроме того, больше десяти человек одновременно мы все равно не имеем права пропустить.

— Эй, Баналк, — подключился другой охранник, — не торопись! Если ты считаешь, что они торговцы, значит, мы не можем их съесть?

“По-видимому, он пошутил”, — подумал про себя принц, но Панер, с самого начала прослушивавший разговор, сообразив, что дело принимает нешуточный оборот, решил “вырвать зародыш с корнем”. Он огляделся вокруг в надежде отыскать что-нибудь относительно неприметное, и ему это удалось. Холмы, окружавшие город, были вулканического происхождения и состояли из древнейших гранитных пород, образовавшихся в результате выхода магмы на поверхность. В сравнении с грунтом огнеупорный гранит в значительно меньшей степени пострадал от природных катаклизмов, но со временем и в нем стали образовываться изломы и трещины. Мало-помалу куски гранита откалывались, отчего возникло множество огромных валунов, скопившихся у подножия горы. Дело в том, что, когда возводился городской деревянный палисад, аборигены специально оттаскивали эти валуны с его территории. Один из таких камней и заприметил Панер — тот лежал примерно в ста метрах от дороги и был хорошо виден охранникам и остальным зрителям, стоявшим неподалеку.

— Диспреукс, — Панер показал на валун, — плазменное ружье.

— Есть, — ответила командир отделения и махнула рукой своим о чем-то спорившим бойцам. — Я извиняюсь, — проговорила она превосходным сопрано. — Мы думаем, что их разговор зашел слишком далеко. — Поманив пальцем капрала Кейна, Диспреукс объяснила ему, что он должен сделать.

Сказано — сделано. Вылетевший с оглушительным свистом сгусток плазмы смерчем пронесся по рисовому полю и аккуратно выжег в нем прямую как рельс колею. Но это было ничто по сравнению с тем, что сделалось с валуном. Плазменный снаряд с жутким треском врезался в него, и мощнейшая, возникшая в результате взрыва тепловая энергия разнесла огромный полутораметровый обломок гранита на куски, разлетевшиеся во всех направлениях. Некоторые из них даже упали на дорогу. Когда грохот взрыва постепенно стих и последний камешек глухо стукнулся о грунт, сержант Нимашет Диспреукс обернулась к оцепеневшей и потерявшей дар речи охране и улыбнулась.

— Нам не важно, за кого вы нас принимаете: за Народ, или за торговцев. Но если еще кто-нибудь из вас возжелает нас слопать, то боюсь, что-то, что от него останется, хоронить уже будет не нужно.

Глава 24

В отличие от большинства городских сооружений, при постройке королевского дворца использовались в основном местный гранит и известняк. Нижние части стен, состоявшие исключительно из гранита, были окрашены в унылый темно-серый цвет, но по мере удаления от поверхности земли добавленные примеси известняка удачно оживляли рисунок приятными полутонами. Сквозь высокие открытые окна приемной залы виднелся внутренний двор и линии оборонительных укреплений.

Препровождение путешественников в обитель местного владыки происходило в полнейшем безмолвии, не идущем ни в какое сравнение с последовавшим оживленным приемом, так что у Панера непроизвольно возникло подозрение, что все было подстроено.

— Добро пожаловать в Ку'Нкок, — с угрюмой учтивостью поприветствовал гостей король. Стоявший рядом юноша — как выяснилось, его сын — настороженно, но с явным любопытством разглядывал гостей. Лицо Панера, скрытое за мерцающей маской шлемофона, светилось улыбкой: похоже, короля только что оповестили о случившемся перед его воротами.

— Я Хья Кэн, правитель этого города, — продолжал король. — А это мой сын и наследник.

Роджер невозмутимо кивнул. Принц решил снять свой шлем — во-первых, чтобы открыть свое лицо, а во-вторых, чтобы выразить этим свое почтение. Дряблая кожа короля, покрытая слизью лишь местами, говорила о преклонном возрасте монарха. Корд явно выглядел моложе.

— Я принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, из династии Макклинтоков, третий наследник на трон, — официально представился принц. — Приветствую вас от имени Империи и как представитель своей матери, императрицы Александры.

Роджер надеялся, что чип точно переведет его слова. В последнее время он стал замечать, что качество перевода транслирующей программы изрядно ухудшилось, и потому опасался быть неправильно понятым. При мысленном прослушивании последней переведенной фразы оказалось, что слово “мать” почему-то заменилось словом “мужчина”, что, естественно, вызвало смех. Получилось, что принц вместо матери нарисовал образ какого-то парня, причем со странностями. Полученный образ настолько не соответствовал облику его матушки, что Роджер еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Вторая попытка сконструировать фразу завершилась еще глупее: выходило, что он рассказывает уже о себе самом, разодетом словно принцесса из сказки. В общем, становилось уже не смешно: программа конкретно хандрила.