In the Deep

– Круто, – согласилась Мисато-сан. – Но тоже очень дорого. *** Я смотрела в потолок своей новой каюты. Мне простили все – даже убийство Гончей, дали взамен миссию по спасению мира, дадут корабль даже вроде. В каюте было светло и тепло, в коридоре – темно и дул сквозняк, а с собой я еще не разобралась. Ко мне пришел один из стражей. Позванивая и щелкая суставами, он принес мне необходимые вещи и даже некоторые излишества вроде горы салфеток и полотенец. Я лежала, смотрела на молчаливое копошащееся существо, и думалось мне прескверно. /"Я в строю"/. Не этого мне хотелось, но это лучше, чем… Чем. Давай остановимся здесь, Аска, хорошо? Давай, Аска. Твои больные мозги хоть раз тебе помогли – пользуйся. Или ты хотела умереть? /"Риторический вопрос. Но уж какой есть"/. У меня больше не было друзей – их разбросало, уничтожило, а я только сегодня назвала их друзьями. И то только в разговоре с Мисато-сан. И я не могла ненавидеть войд-коммандера – ни за это, ни за все остальное. У меня ведь раньше не было друзей? Не было. Вот и не надо.

– Аска, можно я войду? В дверях стояла Киришима.

– Лучше уйди, а? Девушка кивнула:

– Я понимаю. Она стояла и все не уходила, все стояла и не уходила, а мне только и надо было, что смотреть хоть на что-то, и сама мысль о ее присутствии как-то вдруг перестала быть противной.

– Давайте я останусь, посижу просто, – вдруг быстро протарахтела Мана. – А взамен скажу вам, как только станет доступен Синдзи.

– Ты капитан от психодинамики, что ли? Девушка улыбнулась, шагнула вперед и закрыла за собой дверь. Я уставилась в потолок: хочет сидеть – пусть сидит. Мана шуршала, подтаскивая стул, потом пискнул личный наладонный терминал, и – время пошло.

– Слушай, – не выдержала я. – Чего ты ко мне привязалась? Мана хихикнула, так что мне пришлось отыскать ее взглядом:

капитан неведомого мне «Йонгоки» сидела с ногами на стуле, а ее лицо снизу подсвечивал лежащий на коленях голо-экран. Вот же зараза, устроилась тут.

– Вы три минуты продержались, – пояснила Киришима. – Смешно.

– Еще как. Обычно надоедающих мне я вышвыриваю быстрее.

– Это хороший знак. Я вздохнула: на редкость болтливая девица, так еще и знаки ей какие-то.

– Это плохой знак, Мана. Ты чего ко мне прилипла?

– Мне скучно, – обезоруживающе улыбнулась девушка, и это становилось уже совсем смешно.

– Я тебя веселю? Мана посерьезнела и вздохнула:

– Аска, вам надо…

– …чтобы меня оставили в покое, ясно? Мне друзья без надобности. Киришима повела плечиком, не то соглашаясь, не то влезая в спор.

Ей богу, проще ее игнорировать.

– Вы ведь раньше не оглядывались назад, Аска?

– Что? Серьезное лицо – это ж надо, она еще и так умеет.

– Вы всегда двигались вперед. Вы знаете, что за вами выжигали планеты? Что флот потерял троих агентов, пока внедрял людей в организацию Рыжего? Вы видели только Паракаис, но такого было в разы больше, пока вы… Летали. Больше, Аска. /"Я не спросила у Кацураги, почему сцинтиане напали на Паракаис"/. Мана облизнула губы и смазано улыбнулась:

– Извините. Просто вас больно видеть такой. Вы ведь умеете по-другому? Знала бы ты, что я умею, солнечная девочка. Дальше мы молчали. Ей скучно, мне не нужны друзья – почему бы не помолчать? А еще мне было интересно, на что же научилась не оглядываться добрая и яркая капитан Киришима Мана.

*Глава 21*

В этом ангаре гулял самый настоящий ветер. Он нес вонь синтетики, кислятину органических контейнеров и совершенно непередаваемый запах космоса. Вечное ничто начиналось сразу за двойной мембраной, так что звезды плыли и покачивались, словно их тошнило. На самом деле, конечно, тошнило меня. Меня тошнило от звенящих пауков, от кишок огромного корабля, которому место на картинках про конец света. И мне не снились сны – безо всяких лекарств и нейролептиков, и это оказалось едва ли не хуже всего. Впрочем, были вещи и куда отвратительнее – вот, например, это. У второго причального модуля висел иссиня-черный фрегат.

Настоящий космический хищник, убийца, это видно даже по обводам, по прищуренным глазкам ракетных шахт, по пластинам и шипастым катушкам.

Двигательные пилоны, сильно зализанные к корме судна, намекали на нешуточные возможности фрегата, они так и манили к себе: давай, детка, коснись настоящей силы. Я рассматривала свой новый корабль, шевелила крыльями носа, и меня мутило.

– «Сангоки». Кораблю уже три года, мы все пилота подобрать не могли, – сказал кто-то сзади. – Это ты его забираешь? Пришлось обернуться. Я еще не разобралась в здешних нашивках – они очень отличались от всех прочих на флоте, но передо мной стоял, несомненно, старший офицер. Возможно, даже ангар-мастер. И он не был протезирован – просто устал, просто забросил полиокуляры на макушку и подслеповато щурился, рассматривая меня.

– Капитан-лейтенант Макото Хьюга. А ты?..