Иначе не могу

В романе автор показывает атмосферу труда нефтяников-добытчиков, создает их общий портрет. Мы ясно чувствуем дух, жизнь и борьбу всего коллектива. Вся нелегкая судьба главного героя неотделимо связана с другими персонажами романа, тесно переплетена с судьбами близких людей. Мы видим, как он идет к цели — через сомнения, рискуя даже своим служебным положением. Его понижают в должности — переводят мастером подземного ремонта скважин. Но воля Сергея к победе не сломлена.

Своим пафосом роман направлен против косности, душевной близорукости, взывает к человеческой совести. Вот поэтому-то само название — «Иначе не могу» — становится жизненным кредо Сергея Старцева и многих других героев произведения.

…Легко проследить, как от книги к книге, уверенно шаг за шагом формировался писатель Руслан Максютов. Если в самом начале своего творчества он зачастую был мелодраматичен, несколько сентиментален, по-боевому романтичен, то сейчас в его произведения влилась новая вдохновенная струя. Расширился диапазон автора, и не только в чувствах, эмоциональном настрое, мыслях, но и в охвате жизненных коллизий, в самом глубинном творческом процессе, происходящем за письменным столом.

Создавая свои произведения, каждый писатель должен думать в первую очередь об их общественной значимости.

Все мы хорошо сознаем, что написать книгу — дело нелегкое, и все-таки со всей решимостью, зная, на какой труд идем, садимся за чистые листы бумаги, чтоб создать картину собственного видения событий и человека. Писатель задумывается над тем, для чего он пишет, какова цель будущей его книги. Надо много знать, много чувствовать, наконец, страстно любить свое дело, прежде чем стать настоящим помощником партии, другом и наставником читателя, как часто называют писателей в наше время.

…Ранняя осень брызнула неожиданной листвой. Леса облетели. Мы стоим с Русланом Максютовым на глинистом берегу просветленной Демы, изумительно тонко воспетой в свое время Аксаковым. Через стынь облетевших осокорей видится далеко. Запустив пятерню в густую свою шевелюру, чуточку тронутую первыми легкими сединками, писатель всматривается в сквозняковую желтизну осени.

— Пишу новый роман. Это будет книга о моем поколении, о тех, кто родился в преддверии и годы минувшей войны. Не знаю, что получится…

Он снова молчит. Потом резко вскидывает голову и спрашивает меня:

— «Долгий путь домой» — так назвал книгу. Как тебе, нравится?

Вместо ответа я улыбаюсь, традиционно желаю удачи автору. А сам задумываюсь над этим символичным названием — «Долгий путь домой». Многое этим сказано.

От рассказа к рассказу, от повести к повести креп и мужал голос писателя. Думается, что и новые страницы, написанные им, еще не раз порадуют читателя.

Александр Филиппов.