Иная реальность

   Вирта размотала простыню, обернутую вокруг бедер в стиле турецко-банной традиции, и принялась охаживать Кирилла двумя вениками, но не по-медвежьему, не по-хатежински. Она лишь слегка касалась то тут, то там разных мест его тела. Вскоре Кирилл почувствовал, что любимый организм, обласканный нежными распаренными березовыми листочками, отреагировал усиленным приливом крови совсем не к голове в фетровом колпаке, а к иным членам тела.

   -- Перевернись на спину, кобель бесстыжий. Нечего тут девушку-банщицу в краску вгонять. Задницу подставляй. Будет тебе сейчас и опоясывающий жир, и морщинистая срака. Вздумал над бедными женками издеваться. Щас я те всыплю по самые помидоры. Кверху жопой, тебе говорят!

   Пришлось Кириллу принимать неудобную позу лицом вниз. Когда и так хорошо, с женщинами не спорят. Им подчиняются, закрыв рот и глаза в ожидании чудес. Предчувствия его не обманули. Нежные, но сильные руки опытной банщицы перевернули его на спину...

   В порабощенные бразды бросал живительное семя Кирилл Дербанов. Ни лежа, ни сидя, не потерял он в бане понапрасну время, благие мысли и труды. Сейте, разумное, доброе, вечное... Или, тем не менее, неразумное? Нет, разумное. Еще как разумное. Это гора может не идти к Магомету, а гаметы встречаются. Если, конечно, не применять средства предохранения от нежелательной беременности.

   На банном полке любовники трудились далеко не до седьмого пота. Кончили довольно быстро: после войны, на отдыхе всегда так бывает, а после боя, вообще, не до любви, перевести дух, закурить по одной и махнуть не глядя фронтовые сто грамм. По-иному не получится -- адреналиновый ураган не даст. Лишь через день, другой наступит время для половых гормонов. Да и то не у всякого бойца. Многим очень долго приходиться восстанавливаться.

   Кирилл Дербанов был бойцом не слабым и прямо из парной с визжащей Виртой под мышкой сиганул в холодный бассейн, где они добрых десять минут кувыркались, как дельфины в тесном аквариуме.

   -- Надо нам Вирта в Царском Селе тоже русскую баньку завести. Вот построим бассейн, воду в нем подогревать не станем, а рядом баньку с каменкой. Будешь меня там веничками по субботам.

   -- Размечтался! Сам будешь за девушкой ухаживать, чтобы не было пупырчатости внизу живота. Федор Михалыч, вы обещали мною лично заняться!

   -- Иду, иду, Дарьюшка. Чайку я уже попил.

   Кирилл завернулся в простыню и также приступил к чайной церемонии. Банную норму он сегодня уже выполнил. Пришла пора отдыхать. Без водки, но с генеральшей Натальей, добавлявшей ему в большую чайную чашку кипяточку из пузатого тульского самовара. В простыню Наталья не заворачивалась, а лишь плащом набросила ее себе на плечи.

   -- Не люблю баню. Раньше любила, теперь нет. Жарко и душно, даже здесь у бассейна. Пойдемте, Кирилл, покурим на холодке в предбаннике.

   -- Почту за честь сопровождать вас, мадам.

   В просторном каменном предбаннике веяло приятной прохладой, царил полумрак, и нес собачью службу Леон, охраняя входы и выходы.

   Так, Леон на месте. Посмотрим, где Вирта. Парится. Вот, задрыга!

   Вирта вертелась на верхнем полке и командовала генералом:

   -- Федор Михалыч! Не стесняйтесь. По попке меня, чтоб мужика слушалась. А теперь по сиськам, чтоб было, чем наследника кормить. И сюда тоже, чтоб пупырчатости не было. Ниже-ниже... Ух, хорошо... Кирилл мне изнутри массаж делал, а вы, будьте любезны, снаружи...

   -- Как скажете, барышня. Мы во всех местах могём. Приучены-с. Чай, не первый год замужем и банную науку досконально прошли-с.

   В предбаннике Кирилл поплотнее запахнулся в простыню, тогда как Наталья оставила свою у бассейна, но сидела она рядом со своим собеседником, скромно положив ногу на ногу.

   -- Кирилл, как по вашему, я -- человек?

   -- Да, Наталья, я считаю вас человеком с красивой фигурой и, быть может, с родственной душой.

   -- Хочу быть человеком, в точности такой, как ваша Вирта, чтобы у меня было все-все человеческое: и соски, и влагалище, и шея, спина... Федя мне сказал, что вы знаете...

   Леон подошел к Наталье, встал передними лапами на подлокотник ее кресла и лизнул в щеку. Наталье было захотелось разрыдаться, но она передумала и, грустно улыбнувшись, стала гладить Леона по лобастой голове.

   -- Кирилл, я правильно сделал, что воздействовал на ее процессор?

   -- Да, Леон. Так было нужно. Ей и, наверное, мне.

   Наталья поцеловала Леон в нос, опустила его лапы на пол и, гибко подбросив вверх свое тело, по-гимнастически встала на носки.

   -- Кирилл, пойдемте, я вам массаж сделаю. Не пугайтесь, не эротический, медицинский.