Иная реальность

   Своя своих да познаша. С этой целью на ветровых стеклах и на бортах боевой техники дербановских дозорных была прикреплена эмблема хатежинского патруля -- оскаленная собачья морда. А дозорные имели соответствующие нарукавные повязки, чтобы те, кого они собирались прикрывать, не перепутали их с ментами-бандидатами. Действовать дербановскому дозору предстояло на самом дальнем востоке зоны ответственности хатежинских патрульных. Там за рекой, и не вдали, а прямо за паромной переправой у Марфуткиной фермы, виднелись не какие-то там неопознанные огни, а зажженные днем и ночью мотоциклетные и автомобильные фары восточников, патрулировавших тридцатикилометровую зону отчуждения вокруг действующей атомной электростанции.

   Восточники были племенем молодым, буйным и крайне недоверчиво относящимся ко всем незнакомцам, не пожелавшим себя идентифицировать. В тех, кто передвигался с оружием вне шоссейных дорог, они стреляли без предупреждения изо всех наличных стволов, включая станковые гранатометы и безоткатные противотанковые орудия. Имелась у них на вооружении и батарея четырехствольных зенитных самоходных установок, тоже неплохо работавших по наземным целям. Молодых рейнджеров-восточников в городе уважали, не задевали, а после того, как они разгромили две безакцизные спиртогонные фабрики Евграфа и подвергли долговременной осаде крахмальный завод, все, включая никому не подотчетные криминальные группировки, спрашивали у них разрешения на проезд через зону отчуждения, указывая количество перемещаемых бойцов и единиц вооружения. Вооружились и организовались восточники во времена ментовского мятежа на основе отколовшейся от старших товарищей молодежной фракции свободных демократов. Молодым демократам пришлась по вкусу свобода и то, что они могут иметь и хранить оружие вне зависимости от партийных боссов. Хотя упорядочить Дикий Восток свободные младодемократы смогли лишь после того, как их взял под свое крыло власть и деньги имущий старый столичный либерал, приватизировавший среди прочих и близлежащую АЭС на быстрых нейтронах.

   Кирилл тогда благословил судьбу, так как в городе полностью прекратились веерные отключения электроэнергии, и он мог играть за большим монитором, а не мыкаться с ноутбуком. Рыжий столичный миллиардер своему слову, данному ребятам-демократам, остался верен по сю пору, перебои с электричеством в городе и окрестностях не случались, чему несказанно радовались не только приверженцы доктрины либерализма

   Один лишь благородный коммунист Евграф надулся в своем северо-восточном углу. Рейнджеры-восточники помимо того, что полностью очистили от еврографьев-красногвардейцев тридцатикилометровую зону безопасности вокруг АЭС, самого его партноменклатурное благородие обложили ежеквартальной ликероводочной данью, да не сучковатой евграфовкой, а чистейшим, как пшеничная слеза, спиртом этиловым питьевым в экспортном исполнении. Иногда ребятам-демократам не хватало, и тогда они отправлялись на коммунистические земли во внеплановое полюдье, чтобы вести политические дебаты насчет качества водки. Если евграфовка не горела, то загорались лесные спиртогонные фабрики Кима Евграфова.

   Огни за рекой Кирилла Дербанова сегодня не интересовали, хотя он подумывал о том, как бы напроситься к ребятам-демократам на рюмку чая и обсудить с их командованием проблему сверхнаглости беспредельщиков-коммуняк, беспардонно лезущих на юг, нарушая границы приличий. Сам Кирилл сложившихся естественных демаркационных линий и неписаных конвенций не нарушал и потому решил, что если он займется когда-нибудь Евграфом и его людьми, то обязательно попросит совета и, возможно, помощи у рейнджеров-восточников. Но пока сержант Дербанов должен оставаться на юго-востоке во исполнение обещания, данного им генералу Хатежину.