Иная судьба

Посейдон — пламя плещет буйно, неистово, взрыкивает, плюется искрами. Средний брат, весельчак и любитель попировать, неудержимый в гневе и простоватый, постоянно соперничает с младшим, тоже поладил с Циклопами — они наградили его двузубцем, Посейдон хорошо ладит с бесхитростными титанами и даже с чудовищами, ученик Гелиоса, колесничий… и все шепчутся, что быть ему вторым в Состязании — после брата.

Только вот…

Пламя всплескивает ладонями, темнеет. Потом разводит руками-огоньками. Нет, мол, больше Кронидов. Показала двух сыновей, что вы еще-то хотите?

— Третий, — шепчет Геката задумчиво.

— Старший, — эхом вторит Мнемозина. — Климен Мудрый. Аид Стрелок.

Пламя не отзывается и не показывает — будто не слышит. Невинно делает вид, что оно — просто пламя.

— Он не показывается в огнях, — говорит Геката спокойно. — И не участвует в Состязании.

Аид-Невидимый — прозвали третьего брата. Отшельника и мудреца, отказавшегося от правления на Олимпе. Отдавшего другим власть. Удалившегося от всех, скрывшегося — не найдешь, не воюющего, не создающего союзов, изредка снисходящего со своей мудростью к тем, кто его найдет…

О нем почти не вспоминают, а если вспоминают — с недоумением и восхищением. Распускают слухи. Он, наверное, вовсе не знаком с Циклопами и не нуждается в подарках от них…

— Ата дружна с ним, — подала голос Мнемозина. — Только ничего про него не рассказывает. Еще с ним сдружился Гипнос. Говорил, что его друг и к нам наведывается. Наверное, хочет набраться мудрости… кто знает?

Геката кивнула. Вдруг встало под веками видение — давнее, двадцать лет, тридцать, сорок? Юноша в пастушьем хитоне замер на тропе возле Темных Областей… обернулся, махнул, улыбнулся, как старой знакомой.

Тускло блеснул старый лук на плече.

Мир молчал, не рычал на чужака. Кто ж облает простого любопытного отшельника?

Трехтелая улыбнулась — тремя улыбками.

— Теперь понятно. Нюкта предложит им в подарок третий мир — к Олимпу и к морю. Подземный. Они так желают править… третий из братьев возьмет его.

— Но ведь все считают, что на олимпийский трон претендуют только двое Кронидов, — прошелестела Мнемозина робко.

— Нюкта полагает, что трое, — отозвалась Трехтелая и загасила огонь.

— Что же полагаешь ты, о Прополос?

— Что по-настоящему на олимпийский трон претендует один.

СКАЗАНИЕ 3. О СОСТЯЗАНИЯХ И ЗОЛОТЕ ТРОНОВ

Этною неизмеримой подавленный, зыбля темницу,

Снова с Зевесом ведет древнюю распрю Тифон…

Вячеслав Иванов

— Я ставлю на небо.

— Я ставлю на море.

— Я ставлю на…

Молчи, Мнемозина, этого не было.

Выглядит насмешкой, фантазией упившегося аэда: трехсотлетняя война, великие битвы, трое братьев — три стороны Силы. Сестры, ждущие братьев с войны, интриги, истребление целых племен, пожары… Война — стоглавая, ненасытная гидра, глотающая судьбы, калечащая жизни…

Кому, спрашивается, и на что понадобится такое выращивать?

Разве что каким-нибудь юнцам. Возомнившим по недомыслию, что они выше самой Ананки. Новоявленным пупам Земли.

К которым вовремя не явилась бабуля с игрушками.

Или, может быть, она там тоже к кому-то явилась? К этому, чужому, который смотрит из отражений неодобрительно — или к братикам его?

Что он там сказал ей — тот, к кому она пришла? «Мне не нужен древний лук, мне нужно что-то получше?» «Не хочу стрелять в отца, так царями не становятся?»

Иногда вижу его там, в водах. Белозубого, гибкого, ослепляющего блеском волос. Гордого — зачем такому старые игрушки, такой заведет себе новые…