Индейцы без томагавков

СТРАНА ЗОЛОТОГО КОРОЛЯ

Г

оворя об империи инков, поэт написал: «Был Юг золотым изумленьем». В истории высоких культур древней Америки «Юг» - это Центральные Анды. «Север» представляла собой Мексика и вся Месоамерика. Однако манившее завоевателей золото и поистине золотые культуры были найдены посреди пути, соединявшего эти две ключевые области индейской Америки: на горном северо-востоке Южной Америки, на территории, которую ныне занимает Республика Колумбия. Поэтому открытую там культуру муисков и их предшественников, мы иногда называем древнеколумбийской. Древнеколумбийские индейцы оставили нам совершенные произведения золотых дел мастеров (в одном лишь Музее золота в столице Колумбийской республики Боготе находится 75 тыс. золотых предметов этих индейских культур) и породили легенду, овладевшую воображением первых конкистадоров. Это был рассказ о «золотом короле», по-испански El Dorado, молва о правителе в золотом облачении, молва, которая, как ни странно, оказалась правдивой. «Золотой король» был владыкой одного из небольших государств колумбийских муисков. Но прежде чем мы отправимся на поиски Эль Дорадо, попытаемся найти его предшественников, предшественников культуры муисков в древней Колумбии. Знаем мы о них несравнимо меньше, чем, например, о предшественниках ацтеков в Мексике или инков в Перу. Эти древнейшие колумбийские культуры оставили нам после себя не золото, а камень; большие и чрезвычайно странные каменные статуи людей с коротенькими ногами и довольно бесформенной головой, изо ртов которых торчат огромные клыки (может быть, снова, как у ольмеков или в Чавине, стилизация ягуара?).

Впервые памятники этой древней культуры ученые обнаружили по соседству с крепостью Сан-Агустин в верховьях колумбийской реки Магдалены. Поскольку нам не известно, как называли свою культуру сами ее носители, мы называем ее сан-агустинской. Фигуры эти стоят на небольших естественных плоских возвышениях, которые здесь называют меситас (в буквальном переводе с испанского - «столики»). Постепенно было обнаружено около трех сотен таких больших фигур.

На меситас открыты также и необычные двуглавые статуи. Расположены эти головы либо рядом, либо одна над другой, причем вторая - всегда голова животного. Это явно изображение так называемого «второго я» (alter ego), что, вероятно, является следствием «нагуализма» - представления, согласно которому каждый индивидуум неразрывно связан с каким-нибудь определенным животным, разделяя с ним абсолютно сходную жизненную судьбу. Возможно, также, что в этих своеобразных скульптурах с человеческой и звериной головами отражается представление, будто боги, которые управляют миром и определяют судьбы людей, могут перевоплощаться и в животных. Так по крайней мере объяснял назначение этих фигур обнаруживший их немецкий американист Конрад Теодор Прейсс.

С

леды сан-агустинской культуры мы находим также по берегам рек и близ других источников питьевой воды. Творцы этой культуры расставили в этих местах каменные, иногда довольно большие изображения саламандр, головастиков и лягушек как совершенно очевидное свидетельство культа воды.

В то же время, когда эти загадочные индейцы, жившие в бассейне реки Магдалены, вытесывали своих уродливых лягушек, людей с ягуарьими зубами и таинственные двуглавые фигуры, на западе Колумбии, в центральной части Кордильер, рождалась другая анонимная культура, которую мы называем испанским словом «тьеррадентро». Этот неточный термин попросту указывает, что данная местность «лежит посередине» - в середине Кордильер между двумя ныне довольно значительными колумбийскими городами Нейва и Попаян. Все клады, относящиеся к культуре тьеррадентро, были открыты в весьма необычных «шахтовых» гробницах. Овальные камеры, сделанные зачастую довольно глубоко, соединены с поверхностью земли узкой отвесной шахтой (потому-то мы и называем их «шахтовыми»). Гробницы творцов этой культуры со временем все больше разрастались. Стены склепов часто украшались своеобразной черно-красной росписью. Потолок подпирали толстые столбы. В подземных помещениях не было гробов, саркофагов, а лишь стояли урны с геометрическим орнаментом, часто до сотни урн, то есть сто мертвых в одной гробнице.