Индиго

– Нам важно знать, что твой компаньон по трезвости соответствует твоим ожиданиям, – Блейк прочистил горло и быстро добавил: – То есть мне и Дженне.

Я уставился на него так, словно он только что сказал мне, что собирался заменить свой член протезом. Хрустящая картошка остановилась на полпути ко рту. Я закинул горсть чипсов в рот и стал громко жевать, пытаясь понять, во что играет Блэйк. Не в его стиле вот так сосредотачиваться на Инди, а не на моем уходе со сцены посреди концерта после удара по барабанной установке.

– Ты под кайфом? Ты спишь с ней? – задал он сразу два вопроса.

– Не твое дело. Даже если так, она подписала соглашение о неразглашении.

– Я не поэтому спрашиваю.

Я моргнул. Блэйку всегда было плевать на моих нянек. И все же я никогда не сближался с девушкой после того, что произошло с гребаной Фэллон. Блэйк склонился над кухонным столиком, пробегая пальцами по волосам и глядя наверх. Потом театрально вздохнул. Он всегда так делал, когда демонстративно жалел самого себя.

– Хеллоуин в Париже… нам нужно там быть. Там будут Фэллон и Уилл, – сказал он, произнося слова медленно и осторожно, словно капал бензином на невидимый фитиль в моей голове, пока я курил.

Я просто посмотрел на него, ощущая себя Робом из фильма «Фанатик»[26], за исключением любви к поп-музыке. В общем-то, я был неудачником, и все жалели меня, хотя я жалел их тоже.

– И?

– И я не хочу, чтобы ты делал глупости. Типа пытался вернуть ее.

– Не стану, – я потер затылок. Лгал ли я? Возможно. Когда так много лжешь, трудно различить правду. Оглядываясь назад, я понимаю: Париж станет той ночью, когда моя жизнь изменится навсегда. И жизнь Инди. А самое главное – жизнь Фэллон. Но, конечно, я еще не знал этого, когда смотрел в глаза Блэйка.

Удар. Удар. Удар. Удар.

– Ладно, – сказал Блэйк, отходя от столика и направляясь в ванную. И только тогда я заметил, что он все еще не переоделся после сегодняшнего концерта. – Порядок.

Я смотрел ему вслед, пытаясь понять, что только что произошло.

Что. Только что. К черту. Произошло?

В конце концов, почти ничего не изменилось.

Блэйк еще несколько дней доставал меня из-за инцидента на концерте. Дженна присоединилась к нему, прислав мне корзинку с пахлавой, когда мы приземлились в Стамбуле. Там была записка:

Давай, попробуй сотворить еще что-то подобное, Алекс. Нет, ну правда. Рискни.

Я был вежлив с Лукасом, но нашел другой способ подразнить его: в основном – пожирая Инди в любую свободную секунду на публике. Каждую ночь мы сочиняли песни в коридоре, чтобы сосредоточиться на работе. А потом я пробирался в ее спальню и пожирал ее на балконе с видом на Афины. Или ублажал ее пальцами в такси на обратном пути с концерта в Берлине, трахал ее в одежде у стены за кофешопом в Милане и ел экзотические фрукты с ее обнаженного тела в Барселоне. На ее лице, когда я заставлял ее кончать, появлялось одно и то же выражение. Словно настойчивость наших действий поражала ее. Казалось, будто я лишаю ее девственности каждый день, хотя у нас не было секса как такового. Пока что. Пока

. Но с каждым днем мы становились все ближе к этому. К тому же Инди наконец отдалилась от Лукаса, а он в ответ относился к ней дружелюбно и вежливо и не переступал красную черту, проведенную мной между ними.

К счастью, она не заставляла меня скучать, хотя Вэйтроуз и не проявлял к ней интереса.

Наверное, все дело в том, что я ее еще не трахнул.

Хотя давайте начистоту – не то чтобы я пытался завлечь ее в чертову шекспировскую любовную историю. Я был уверен, что по большей части Стардаст могла выносить мой вид только потому, что утром после концерта в Москве Говард Липкин, один из лучших адвокатов в Лос-Анджелесе, внес залог за ее брата и притащил его домой к жене и ребенку. Крэйг находился под домашним арестом, и поэтому Инди была так трогательно довольна. Можно подумать, что-то помешает ему напортачить снова, даже находясь в своем уютном доме. Что, могу сказать по своему опыту, чушь собачья, потому что мои родители безработные и умудрились навредить мне и Карли. И это не смотря на тот факт, что их зад и был приклеен к дивану навечно, пока они весь день смотрели «Жители Ист-Энда» и шоу Джереми Кайла. Существует ли что-то более угнетающее и депрессивное, чем дневное телевидение? По моему мнению – нет, и ничто не изменит мое мнение.

Барселона была последней остановкой перед неделей отдыха в Лондоне. Вообще-то, в пятницу у меня был назначен концерт в Кембриджском замке – но это, как говорится, «игра на своем поле».

Барселона стала поворотной точкой. Именно там я принял глупое решение зайти в хипстерский кофешоп и купить черный кофе и чай «Английский завтрак» для своих сотрудников. Стоило понять, что ни к чему хорошему попытки быть заботливым не приведут.