Индира

На следующее утро, когда настало время завтракать, супруг мой усадил меня рядом с собой.

— Надеюсь, — сказал он, — ты будешь отвечать только правду.

Мне вспомнился допрос, которому подвергся Ромон-бабу.

— Да, я буду говорить одну правду — но не на все смогу дать ответ.

— Я слышал, твой муж жив. Скажи, как его зовут и где он живет.

— Скажу, только не сейчас.

— Где он теперь?

— В Калькутте.

Супруг мой вздрогнул.

— Ты в Калькутте, твой муж в Калькутте. Почему же вы не вместе?

— Он не знает меня.

Читатель может убедиться, что я действительно говорила правду. Супруг мой с удивлением взглянул на меня.

— Муж не знает своей жены! Невероятно!

— Разве так не бывает? А у тебя самого разве иначе?

— Это несчастный случай, — растерянно проговорил он. — С каждым может случиться несчастье.

— Предположим, все это так, — продолжал он. — Ну а в будущем он может предъявить на тебя права?

— Это зависит от меня. Правда, я не знаю, как он поступит, если я откроюсь ему.

— Я все расскажу тебе, — решился мой муж. — Ты женщина умная, я знаю. Посоветуй мне, что делать.

— Говори. Я слушаю.

— Я должен уехать домой.

— Понимаю.

— И вряд ли скоро вернусь в Калькутту.

— Об этом я тоже слышала.

— Но разлука с тобой равносильна смерти.

Сердце мое радостно забилось, однако я сделала вид, будто не верю его словам, и сказала со смехом:

— Вот беда-то! Разве вороне становится хуже оттого, что рассыпали рис?

— Заботы кукушки не пристали вороне, — промолвил У-бабу. — Я увезу тебя с собой!

— Где же ты поселишь меня? За кого станешь выдавать?

— Придется пойти на обман. Вчера весь день я думал об этом, даже словом с тобой не перемолвился.

— Скажи всем, что я Индира и что ты нашел меня в доме Рамрама Дотто!

— Черт побери! — воскликнул мой муж. — Кто ты? — Он замер на мгновение, потом, уже в который раз, впился в мое лицо испытующим взглядом.

— Что случилось? — спросила я.

— Откуда ты знаешь это имя? Как удалось тебе проникнуть ко мне в душу и разгадать тайные мои намерения? Кто ты: человек или колдунья?

— После объясню. А теперь я буду задавать тебе вопросы. Только смотри отвечай честно и ты.

— Спрашивай, — не без тревоги в голосе произнес мой супруг.

— Как-то раз ты сказал мне, что ни за что не принял бы свою жену к себе в дом, если бы даже она отыскалась, потому что, побывав у разбойников, она запятнала свою честь, и ты не желаешь с этим мириться. Почему же ты не боишься взять меня с собой и выдать за Индиру?

— Как не боюсь! Но тогда это еще не имело для меня такого значения. А сейчас речь идет о моей жизни. Что важнее — каста или жизнь? Да, теперь потеря касты уже не так страшит меня. И к тому же никто еще не сказал, что Индира потеряла касту. Разбойников с Черного озера поймали, и они признались, что сняли с нее украшения, но, по их словам, отпустили ее восвояси. Только где она сейчас и что с ней, никому не известно. Если бы она сыскалась, можно было бы придумать какую-нибудь историю и доказать, что она не опозорена. Я надеюсь, что нам очень поможет письмо Ромона-бабу. Но если по деревне все же пойдут слухи, во избежание позора надо будет их пресечь. У меня есть деньги, и я сумею всем заткнуть рот.

— Предположим, эта опасность будет устранена, что еще тебя страшит?

— Ты! А вдруг догадаются, что ты не настоящая Индира?

— В твоем доме никто меня не знает, как, впрочем, и Индиру. Твои родители видели меня всего раз — маленькой девочкой. Как могут они догадаться?

— А если ты проговоришься? Когда человек выдает себя за другого, его легко поймать на слове.

— Но ты научишь, как мне вести себя.

— Я уже думал об этом. Однако все предвидеть трудно. Сама посуди, вдруг я забуду предупредить тебя о чем-нибудь, а об этом как раз зайдет речь, — вот ты сразу и выдашь себя. Кроме того, может найтись настоящая Индира, тебя начнут расспрашивать о прошлом, и ты непременно попадешься.

Я рассмеялась — уж очень трудно было сдержаться. Но еще не настало время открыться во всем моему супругу.

— Никто ни о чем не догадается, — сказала я. — Ты сам спрашивал меня: женщина я или колдунья? Так вот: я не та женщина, за которую ты меня принимаешь, но кто я, этого я тебе сейчас не открою. Во всяком случае, изобличить меня невозможно.

Муж мой онемел от изумления. Как я уже говорила, человек он был умный, дельный, иначе никогда за такой короткий срок не сумел бы разбогатеть. На первый взгляд он мог показаться сухим и даже черствым, но читатели, вероятно, уже поняли, что у него была мягкая, добрая и любящая душа. Он ни капельки не походил на Ромона-бабу и на других нынешних высокообразованных молодых людей. В отличие от них, он почитал Всевышнего. Он долго странствовал, наслышался повсюду о привидениях, духах, колдуньях и ведьмах и стал немного суеверен. Ему вспомнилось, как я его околдовала, как догадалась сегодня о вещах, мне неизвестных, вспомнилось все, что казалось ему во мне странным, и он почти поверил в то, что я колдунья. С минуту он сидел испуганный, ошеломленный. Но затем, призвав на помощь свой здравый смысл, сказал со смехом:

— Ну что ж, проверим, какая ты колдунья. Отвечай на мои вопросы.

— Спрашивай!