Индустрия предательства, или Кино, взорвавшее СССР

Действие, собственно, и состоит из чередования грязных преступлений и мелких гадостей, совершаемых этим вежливым юношей со смазливым правильным лицом манекена. Их цепь кажется бесконечной, ибо фильм обрывается неожиданно, как лопнувшая кинопленка, и подразумевается, что Виктор, посвистывая, продолжает свое победное шествие уже за рамками повествования. Это тоже необычно — преступник по ходу действия должен хоть как-то измениться: его должно настигнуть раскаяние или возмездие. Ничуть не бывало. Герой, произведя все посильные разрушения в доступном ему пространстве, уходит из фильма столь же безмятежным и безнаказанным, каким и был заявлен с самого начала…»

Однако вернемся к съезду АСКИНа.

Под занавес форума его руководители объявили, что закупили в США 158 кинофильмов для проката в СССР и собираются отдать их «своим» кинотеатрам по демпинговым ценам, а то и бесплатно. Либеральная общественность тут же подняла вой: дескать, вот какой американщиной собираются потчевать советских людей аскиновцы. Однако при этом от общественности скрывалось то, что закупленные фильмы хотя и не принадлежали к шедеврам, однако не относились к «чернухе» и «порнухе», являя собой вполне добротное кинозрелище оптимистического направления (ни одного фильма вроде «Сатаны» среди них не было — в основном это были комедии, мюзиклы, мелодрамы). Эти фильмы должны были вытеснить из кинопроката советскую «чернуху» и «порнуху», постепенно переориентировав общество с «негатива» на «позитив». То есть предпринималась попытка вернуть общество к стабильности посредством зарубежного кинематографа, как это было сделано в конце 40-х с помощью «трофейных» фильмов. Однако либералов эта попытка не устраивала, поскольку в их планах по-прежнему значилась отнюдь не стабильность, а дестабилизация, через которую они собирались разрушить СССР.

Стоит отметить, что к началу 1991 года подавляющая часть либеральной советской интеллигенции уже делала ставку на Бориса Ельцина. С ним они связывали будущее возрождение России, а также свое личное благополучие. С конца 80-х либералы внимательно наблюдали за Ельциным и убедились в том, что именно он способен обеспечить либеральной интеллигенции и той номенклатурной буржуазии, которая сформировалась в годы перестройки, достойное существование в условиях рынка по-российски. Именно под знаменами Ельцина либералы и повели народ к окончательному развалу Советского Союза.

17 марта 1991 года в стране прошел референдум по вопросу о том, необходимо ли сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик. И хотя подавляющее число советских людей ответило на этот вопрос утвердительно (из 185,5 млн. голосовавших «да» сказали 113,5 млн., а «нет» — 32,3 млн.), однако цели своей либералы добились: они заставили миллионы людей задуматься на саму эту тему — распад страны. Как пишет В. Крючков (тогдашний председатель КГБ СССР):

«Сама постановка вопроса о Союзе носила провокационный характер… Для широких масс этот вопрос не существовал, они не выступали против Союза, более того, у людей вызывало удивление, а то и возмущение, когда кто-либо высказывал сомнение в необходимости сохранения Союза. Союзное государство устраивало подавляющее большинство граждан, и его существование воспринималось как естественное состояние. Разрушители Союза готовили его развал со всех сторон, им было важно обозначить хотя бы сам вопрос».

Тем временем итоги референдума не могли полностью удовлетворить тех западных стратегов, кто уже давно нацелился на развал СССР и захват его ресурсов. Референдум наглядно демонстрировал им, что почти пять лет «промывки мозгов» либеральными СМИ (в том числе и кинематографом) так и не смогли окончательно убедить советский народ, что их страна дерьмо и ее место на помойке. А ведь именно этого добивались западные стратеги, которые давно уже были готовы наброситься на Россию, как когда-то конкистадоры на золото ацтеков. И ведь все уже было готово к этому вторжению: созданы мощные корпорации, сверстаны их бюджеты и даже найдены в самой России люди вроде Бориса Ельцина и «чикагских мальчиков», которые готовы были бросить страну к ногам Запада. Но итоги референдума грозили оттянуть гибель страны на неопределенное время. И вот тогда в атаку были вновь брошены «азефы перестройки». Состоялась провокация, которая окончательно предрешила судьбу великой державы.

19 августа 1991 года в Москве произошло событие, которое войдет в историю как «путч ГКЧП» (Государственный комитет по чрезвычайному положению). Как пишет все тот же историк И. Фроянов: