Индустрия предательства, или Кино, взорвавшее СССР

В фильме Бурляева русский поэт Михаил Лермонтов был показан как истинный патриот своей страны, гибнущий в результате заговора жидомасонов (убийца поэта был евреем по отцу), которым величие России стояло как кость поперек горла. Эта идея в фильме прочитывалась весьма отчетливо. Не случайно после предварительного показа фильма на худсовете объединения Николай Губенко воздал хвалу именно «русскости» картины. А заявил он следующее: «Мы по праву гордимся грузинским и киргизским кинематографом, но русский кинематограф у нас отсутствует. «Лермонтов» — русская картина…»

Именно то, что полюбилось в «Лермонтове» Губенко, люто ненавиделось плаховыми и другими либералами-космополитами. Не случайно в своем выступлении кинокритик помянул давний (середины 70-х) сценарий Александра Червинского о Лермонтове. В нем великий русский поэт рассматривался с антипатриотических позиций: как гений, но в то же время неврастеник, терзаемый различными недостатками и пороками, которые якобы и привели его к гибели. Не умаляя литературных достоинств этого сценария, отметим, что либеральные «фиги» были натыканы в нем чуть ли не на каждой странице. Что неудивительно, поскольку Червинский считался талантливым ремесленником, могущим написать о чем угодно и о ком угодно: о бесстрашных чекистах («Корона Российской империи»), о терзаниях зашедшего в тупик литератора («Тема»), о торговой мафии («Блондинка за углом»), о том же Лермонтове.

Фильм о русском поэте по сценарию Червинского собирался ставить на «Мосфильме» один из режиссеров новой либеральной волны Андрей Смирнов, но из этого ничего не вышло: сусловский аппарат не позволил протащить на широкий экран эту антипатриотическую стряпню. Сам Бурляев так отозвался об этом сценарии: «Червинский не любит Лермонтова. Всеми силами в каждой сцене он рисует образ отталкивающий, мелкий, неталантливый, агрессивный, разложенный изнутри, антипатриотичный, аполитичный. По сути, в сценарии воссоздан образ самого автора.

Сцены, живописующие четырнадцатилетнего вожделеющего мальчика, бросающегося на девку Марфушу, которая обнажается и укладывается в детскую постель; жестоко рубящего в бою саблей; отталкивающего руки тянущихся к нему солдат. Случайно подобранные, ничем не подкрепляющие драматургию стихи Лермонтова. Случайный выбор сцен — необязательных, не относящихся к жизни поэта: эпизод с самоубийством деда Лрсеньева, случившийся за четыре года до рождения Лермонтова…

Без симпатии провел Червинский Лермонтова через весь, если можно так выразиться, сценарий, холодно разделался с ним в конце, пристрелив без эмоций, походя, равнодушно, как бешеную собаку…

Все это мертво, подло. Сценарий Червинского — образец идеологической диверсии в кинематографе, акт уничтожения, зачеркивания в глазах людей светлой личности М.Ю. Лермонтова.

Какой там «свет», какой «герой»!.. Серый, маленький вожделеющий урод!..»

Бурляев в своем сценарии совершенно иначе подходил к своему герою — он его возвеличивал. Поэтому ему и дали «добро» на запуск фильма в бондарчуковском объединении «Время» (как мы помним, самом продержавном). Легко догадаться, какие чувства с самого начала должны были испытывать либералы к этому проекту. Правильно: они его ненавидели. Всю эту ненависть и излил критик Плахов, взойдя на съездовскую трибуну. А все его пассажи по поводу царящей в фильме семейственности (Бурляев и в самом деле снял в эпизодических ролях свою жену Наталью Бондарчук, сына Ваню и тещу Инну Макарову) были всего лишь ширмой, должной скрыть истинную причину нападок. Разве мало советских режиссеров грешили семейственностью? Например, секретарь СК СССР Глеб Панфилов в недавнем фильме «Васса» снял не только свою жену Инну Чурикову (кстати, постоянную героиню его фильмов), но и их четырехлетнего сына Ваню. Кто-нибудь на съезде об этом вспомнил? Нет, поскольку к Панфилову в либеральной среде всегда относились с уважением. Кстати, Панфилов фильм «Лермонтов» тоже не принял, однако нападать на него публично не стал.

Отмечу, что знамя, поднятое Плаховым, тут же подхватят его соратники по клану. В течение всего 1986 года в центральной прессе, которая практически вся окажется в руках либералов, появится около трех десятков (!) зубодробительных статей о фильме «Лермонтов». Эта кампания ясно указывала на то, что выступление Плахова не было случайностью. Это был заказ из штаба главного идеолога либералов Александра Яковлева, который прекрасно отдавал себе отчет, что, если «Лермонтова» не «погасить», на свет могут появиться и другие подобные патриотические ленты. Кстати, они и в самом деле появятся — тот же «Борис Годунов» Сергея Бондарчука — но по ним либералы будут бить с таким же остервенением, как и по «Лермонтову», о чем речь еще пойдет впереди.

Замечу, что Николай Бурляев делегатом на съезд избран не был и находился в зале всего лишь как гость. Что касается Сергея Бондарчука, то он даже в таком качестве на съезде не присутствовал. Между тем в его защиту на киношном форуме выступил всего лишь один человек — Никита Михалков. А сказал он следующее: