Инъекция страха

— Не помню, рассказывал я тебе или нет? Водка проклятая! Короче, та самая женщина, Марина, почему-то любит меня. Между прочим, в нашей системе работает. Ничего серьезного, бумажки с места на место переносит. Я таких никогда еще не встречал… — Саша разложил письменные принадлежности на тумбочке и надолго задумался.

«Поздравляю, нашел себе чистое и светлое, — подумал второй из присутствующих на сцене людей. — Как в анекдоте: пусть невеста будет королевой в гостях, хозяйкой на кухне и проституткой в постели». На самом деле, Андрей не восстановил пока в полной мере свою способность облекать мысли в словесную форму — ироничный комментарий, порожденный «боковым умом», вспыхнул и погас, не оставив и следа.

— Необязательно завтра звонить, — очнулся Саша. — И послезавтра тоже необязательно, и даже через неделю. Как-нибудь потом, когда мимо телефона-автомата случайно пройдешь… — Он размышлял вслух, словно отголоски тяжелого внутреннего монолога невольно вырывались наружу. — Договоримся так, ты позвонишь, и если я отвечу, значит, забудем все это, как дурной сон. Если скажут, что меня там нет и не будет, тогда порви бумажку с номером. — Саша распрямился, стряхнув нерешительность. — Ты хорошо понял? Порви бумажку. Прости, что втравил тебя в эту историю. Чего скалишься?

Андрей не скалился. Даже не улыбался. «А невеста все перепутала: стала проституткой в гостях, королевой на кухне и хозяйкой в постели…»

— Ладно, живем пока, — попрощался гость, выталкивая дверь в пространство лестничной клетки.

Листок бумаги, оставленный на тумбочке, был чистым, без единой цифры. Вот так рассеянность, вот так забывчивость!

Дверь ударила, возвращаясь на место…

Ушел!

Андрей обвалился на стену прихожей и наконец сформулировал хоть какую-то достойную мысль: «Что это было?»

9. ВОПРОС

Что это было?

Дважды за каких-то восемь часов. Не много ли для человека, не оправившегося от скверной, затяжной болезни?

Странные обстоятельства обоих визитов никак не складывались в цельную картину, которую можно хотя бы окинуть взглядом, если уж не получается осмыслить, но отнюдь не это стало теперь главным. Главным было то, что полностью ускользнуло от внимания в период судорожных воспоминаний. А именно: СОСТОЯНИЕ. Только так и называл Андрей в своих мыслях этот комплекс ощущений — непременно прописными буквами. Огромных размеров слово пылало во лбу — на внутренней поверхности лба, — не давало возможности сосредоточиться на чем-либо другом. Итак, что же это было? Тягостное ирреальное состояние, чувство полной иллюзорности происходящего, после которого не остается даже сил обрадоваться возврату в прежний мир — что это? Откуда, из каких тайников души (или мозга) выползло? Два раза. Полновесных два раза, хотя нормальному человеку и одного может хватить, чтобы стать психопатом или невротиком.

Андрей знал, что такое глубокий наркоз — была операция по удалению аппендикса. А также испытывал на себе действие морфия, точнее, двухпроцентного омнопона — кольнулся по молодости в компании таких же идиотов-молокососов, желающих все испытать в жизни. Он отлично запомнил, как в тех, давних случаях его уносило из реальности, запомнил до мельчайших подробностей. Менялись цвета, расплывались фигуры людей, звуки становились гулкими, чужие реплики невозможно было понять, свои — выговорить; затем начиналось вращение, выраставшее до вращения мира, и в конце — вихрь, впитывающий разум без остатка. Сегодняшнее СОСТОЯНИЕ поразительно напоминало как наркоз, так и укол омнопона. Разница, конечно, была, но не столько в частностях (в частностях тоже), сколько в некоем обстоятельстве общего характера.

Более сильных ощущений Андрей за свою тридцатилетнюю жизнь еще не испытывал.

Собственно, он понимал, откуда приходила к нему эта сила. Ответ лежал на поверхности. Ирреальное состояние возникало как реакция организма на неизбежную и скорую гибель — мозг облегчал человеку смерть, превращая реальность в сон. Наверное, то же чувствуют смертники, которых ведут на казнь. Загадочный человеческий мозг…

Андрей сидел на детском стульчике в прихожей, поставленном специально для Алисы. Осознание того факта, что его организм готовился к уходу в никуда, причем, готовился с высшей степенью серьезности, тормозило любую двигательную активность. В голову лезли все те же настырные вопросы. Боялся Саша или придуривался, зачем Саша приходил, какие подозрения питали его мрачную решимость — и так далее, вплоть до последнего в логической цепочке: собирался ли одноклассник подытожить встречу точным выстрелом? Два раза, о, Господи, два раза… Андрей отмахивался от подобной ерунды. Наркотический вихрь, впитывающий разум без остатка, пощадил жертву, потому что друг детства с глазами убийцы передумал нажимать на спусковой крючок. Андрей вернулся мир реальности — это главное. Прежним или изменившимся? Больным или здоровым? Живым или мертвым? Время покажет.