Инфантил

Выпрямив узкую спинку и прикрыв бледными ладошками нераспрямляющиеся коленки, нервно дергался и крутил лысоватой головенкой на тонкой шее тридцатилетний хлюпик, офисный крысеныш – никаких «обязательств» не потянет; похоже, и потребности с трудом вытягивает. В соседнем кресле уютно перебирала мелочевку в сумочке домашнего вида женщина; таких называют с расширением «тетя», – тетя Оля, тетя Паша, Тетя Маша. Оказалось, теть Валя; выхватила у стюарда обед и заботливо, приговаривая и сюсюкая, хлюпика накормила.

– И компотик, – отпила глоток, причмокнула. – До дна, и ягодку на десерт.

Назойливое бубнение в рифму и вальяжное цитирование классиков из школьной программы с головой выдало поэта и музу, прислушался.

– Осенний ветер листья закружат,Клубясь в рекламном многоцветье;

И отдаленность, улицу ужа,Мои мечты проводит в бесконечность.

Пролететь тысячи километров для встречи с доморощенным стихоплетом. Оглянулся, куда бы зацепить компьютерный шнур, и заметил наушники, надел торопливо. Мысленно поблагодарил турфирму, второй раз остановившую суицид, и начал прикидывать, отчего вокруг «знакомые все лица». Склонность к иронии и критическому анализу у меня в крови. Отвернулся к иллюминатору, накрылся пледом и захохотал. Отсмеявшись, начал вычислять черта, собравшего «десять негритят» в одном рейсе на непонятную потеху.

Достал из рюкзачка фломастеры, выбрал побелее и нарисовал на своей бандане сердце, пронзенное стрелой. Улыбнулся во весь рот, и девушка-лошадь расцвела-заулыбалась, протянула руку за фломастерами. Качок-красавец прожег взглядом и так же прихватил пару карандашей. Девушка изобразила призывно улыбающуюся сладострастную русалку, широкобедрую, как карась, и полногрудую, как сама. Радостно зарделась на изображающие восторг большие пальцы рук.

Стриженный качок, чтобы показать весь рисунок, опустил бандану до кончика носа. Белым по фиолетовому череп и скрещенные кости, а внизу надпись: «Не влезай – убью!». Девушка сложилась пополам и начала хохотать, самолет задрожал и затрясся; а обеспокоенный стюард, слезно морщась от бьющей по голубым глазам женской красоты, попросил не веселиться так бурно, мол, хотелось бы долететь.

Глава 2 Песчаный берег, пенистый прибой

Еще и врут, будто мы произошли от обезьяны!

Да, ни шиша пока не произошли

Наблюдение «по жизни»

Осмотреться после посадки не дали. Торопливо перевезли к самолетику на колесах-поплавках. Успел прочитать название аэропорта – «Пуэрто-рико», – и ассоциации с Сейшелами не возникло, зато в памяти всплыло слово «Бермуды». Мать твою, уже не скучно.

Роль стюарда выполнял второй пилот – здоровенный усатый негр, которому не хотелось возражать, когда он выдал каждому спас-жилет и парашют и предложил надеть.

– Убить нас хотят, а деньги присвоить, – заскулил, тычась носом меж крутых холмов теть Валиной груди, хлюпик.

– Бог с тобой, – мягко одернула мудрая теть Валя, – за тысячу баксов так далеко убивать не возят.

– Поддерживаю, – солидно пробасил Дачник, пихая в пакет свои «Шесть соток». – За маленькие деньги особо изощряться не будут. Тюкнули по головке у подъезда, и всего делов.

Стюард-пилот-негр распахнул дверь и жестом пригласил выметаться.

– Кольцо дергать нет, – пояснил на языке Пушкина и Гоголя. – Открывайся сам.

«Открывайся сам, как хочешь», – мысленно повторил я и первым шагнул в пустоту. Спуск комфортный: из синего неба в синее море… или океан с островком, при теплом мягком ветерке. Вытянувшись строчкой опускались восемь попутчиков. Самолетик зашел на второй круг. В дверях моя соседка активно противостояла негру. Потеряв терпение, пилот-стюард поднял девицу на руки и вышвырнул из салона.

Видимо, в борьбе повредился датчик высоты или девица слишком кувыркалась, но парашют не раскрылся. Пришлось действовать по обстановке, благо, парашют-параплан, худо-бедно, поддавался управлению. Раскачавшись на стропах, как на качелях, вытянул ноги и руки вперед и схватил девушку сразу четырьмя конечностями – на секунду показалось, что оторвались сразу все, а на вид не тяжелая.

Девица успокоилась мгновенно. Обхватила за шею, прижалась уютно и голову на плечо положила. Кое-как направил парашют по ветру к островку с пальмами. Управлять, свободные руки нужны. Попытался так-сяк перехватить, а ладони попадали сплошь на трепетно-нежные выпуклости да округлости.

Не дотянули до берега метров двадцать и плюхнулись в парную океанскую стихию по пояс, и вода отчасти сняла оттопырившее «бермуды» неуместное возбуждение. Вынес красотку на берег, на ноги поставил, руки заботливо расцепил.

– Глаза можно открыть, приехали.