Инфер 8

Длинная рубаха до колен, что натянута на проволочный каркас. Выглядит упырочно. Но зато внутри до хера простора, что нехило сыграло мне на руку. Материал толстый, а тут жарко и влажно, так что все постоянно потеют и дух стоит тот еще… но спасает визгливая вентиляция, что исправно нагнетает сухой прохладный воздух.

– Из верхнего дистрикта, – задумчиво повторил бритый и удивленно замигал. – Выше нет никакого дистрикта! Мы верхние! Под нами муравы… затем бордовые мессоры… потом идут мирные аттини… а нижний слой принадлежит великим и чудесным бурым гониомма, да восславится их справедливая община…

– Да восславится… – повторили прихлебатели.

– Вчерашняя война одурманила нас горем и…

– Война? – мой смех стал язвительней. – Упырок! Ты сдал своих без боя! И подставил их яйца под те ножницы! Своих братьев – под яйцерезку! Гнида….

– Главное – главных не гневить! И кто ты такой, чтобы мандибулы на меня разевать?! Плюгс шпындявый! Слякоть поносная! А ну-ка, братья, покажем ему…

Пятеро неохотно поднялись. Еще двое вскочили живенько и с хищной готовностью умело крутнули в руках тесаки. Продолжая сидеть, я одобрительно кивнул:

– Вот так бы вчера… ну? Чего ждете?

– Вызываю тебя не честный бой! По справедливости! – едва не сорвавшись на визг, заявил самый молодой. – На кон яйца! Готовьте проволочный жгут, братья! Мы не жестоки – отрежем по науке… Бросьте ему оружие! Да получше что кидайте! – он так неумело подмигнул сидящему рядом, что не заметили только незрячие.

Получивший сигнал упырок картинно привстал, качнулся вперед и толкнул по столу что-то вроде короткого и легкого тесака с закругленным концом. Таким разве что в жопе ковыряться…

– Бери и бейся со мной! – заявил юнец, поднимая над головой топор на длинной рукояти. – Да высечет искры оружие наше!

– Откуда ты? – бритоголовый впадал во все большую задумчивость, а в его опасливо прищуренных хитрых глазках начало разгораться пламя, как ему казалось, верной догадки. – Ты не из мессоров ли часом засланный? Так неспешно и честно отвечу я – битва была проиграна нами без поддавков. Муравы оказались сильнее…

– Да ты неплохо заучил выдуманную байку, – рассмеялся я, подхватив подъехавший ко мне безопасный тесак. – Бой, говорите? Ну ладно…

– Честно и пра-а!.. – вздрогнув всем телом, парень выронил топор и рухнул на стол.

Рукоять влетевшего ему в пасть тесака тяжко ударила о столешницу, отчего закругленное лезвие вошло глубже, наверняка даже не прорубая, а проминая и раздирая плоть. Охреневшие прихлебатели и сам бритоголовый изумленно уставились на дергающееся тело юнца, а тот, вдруг подскочив, булькающе завыл, взмахнул руками и попытался куда-то побежать, но запутался в чужих ногах и… ударил рукоятью о стену. Утробно всхлипнув от такой подляны, ослепший от боли, он рванулся в другую сторону и… налетел на успевшего подойти меня. Схватив его за нижнюю челюсть, другой рукой я взялся за рукоять засевшей игрушки и с силой дернул руки в стороны, раздирая ему пасть.

– Ы-Ы-Ы-ГВХ!..

Забившись, изуродованное тело упало на пол, а я, крутнувшись, отбил один из неумело посланных в мою сторону тесаков, выхватил топор и резко опустил его на яйца только усевшегося на козырное место бритоголового. Топор отхватил все самое дорогое, отчего его бывший хозяин мгновенно впал в болевой шок и, даже толком не заорав, с хриплым блеяньем завалился на бок. Переступив через него, я снес голову одному, второму вбил топор в грудь и… бой закончился. Остальные сгрудились в противоположном углу длинной столовой и дружно заорали, прося остановиться. В их глазах плескался животный ужас.

– Мы исправимся! – сипло пообещал стоящий с края дедок с перекошенной рожей.

– Нет, – отозвался я, резко взмахивая рукой, и дедок рухнул на руки остальных, ударив одного из них рукоятью выросшего из лба топора.

Двустворчатые железные двери распахнулись от пинка, и внутрь сунулась мощная фигура в боевой броне.

– Хера тут праздник… – радостно заорал Рэк. – Командир! А че не пригласил даже?!

– Че так долго? – зло поинтересовался я, рывком сдирая с себя рубаху и к еще большему охереванию долбаных мирмицинов оказываясь в полном боевом снаряжении – разве что без шлема и шейной защиты.

Поправив револьверную кобуру, я поймал брошенный орком рюкзак со своим добром, набрасывая ремни на плечи, глянул на забившуюся в угол вонючую живую массу и коротко велел:

– Этих на мясо.

– С радостью, лид.

Выбравшись из дальнего темного угла, один из мирмицинов поднял руки, и воздух столовой разодрала короткая очередь, прошедшаяся по ногами здешних лидеров племени. Лидеры рухнули и завопили, потянули ко мне руки. Но я не глядел. Ни на них, ни на молчаливую основную массу здешнего племени, среди которой лежало немало искалеченных несколько часов назад мужиков. Их насильно лишили яиц. Буквально. И все почему? А причина все та же – херовы игрища в поддавки ради выгоды элиты в ущерб остальным…

– Я, сука, херею, – пробормотал я, забирая у Рэка дробовик. – Я херею… Где отряд, Рэк?

– Ждет команды, командир, – успокоил меня орк и побежал вперед. – Так есть чего бояться?