Инферно

Я закатила глаза.

Как бы меня ни бесила необходимость сотрудничать с Никки, я рада, что она согласилась нам помочь. И под «нами» я имею в виду Трейса. Понятно, что она делает это только ради него, но это абсолютно на руку мне.

Мой взгляд скользнул по комнате и остановился на Доминике. Он прислонился к перилам балкона, засунув руки в карманы, и смотрел на меня с нечитаемым выражением в глазах. Наверное, гадал, как я умудрилась втянуть его в эпицентр войны, которая не имела к нему никакого отношения, и теперь пытается придумать, как бы выпутаться из этой истории.

Что ж, я упрощу ему задачу.

— Ты всё ещё можешь отказаться участвовать в этом, — сказала я, подходя к нему. Хочу, чтобы он знал, что он мне ничего не должен. Особенно помогать мне спасти бойфренда от Люцифера — самого дьявола, чёрт возьми. Никто в здравом уме не стал бы требовать такое. — Я не буду тебя винить.

— Знаю, что не будешь, — он наклонил голову вбок, изучая мои черты, тогда как его собственное лицо оставалось пустой маской, не выдававшей никаких эмоций.

Я обхватила себя руками — то ли из-за прохлады моросящего дождика, то ли из-за пристального взгляда Доминика.

— Это значит нет?

— Именно, — он улыбнулся по-кошачьи.

Это за гранью моего понимания, как ему удаётся оставаться таким спокойным и собранным, когда столько всего на кону. Он явно не осознаёт всей серьёзности ситуации. Не понимает, что это вопрос жизни и смерти для всех нас, включая его.

— Ты же понимаешь, что завтрашний день может обернуться катастрофой? — спросила я и прикусила щёку изнутри.

— Да, я это прекрасно понимаю, ангел.

— Ты уверен? — я шагнула ближе к нему. — Потому что ты кажешься слишком спокойным, учитывая, что завтра может стать последним днём твоего существования.

— Я прожил хорошую жизнь, — один уголок его губ приподнялся в фирменной ухмылке Доминика. — Если всё равно помирать, то завтрашний день ничем не хуже любого другого.

— Не смешно.

Его улыбка испарилась.

— Я могу о себе позаботиться, ангел. Не переживай за меня.

— Ага, легко сказать, — пробормотала я.

Его брови сошлись на переносице, стоило моему комментарию повиснуть в воздухе между нами, как компромат из ящика с грязным бельём. Сама не понимаю, почему я продолжаю признаваться даже в самых мимолётных своих мыслях и чувствах к нему. Словно я и шагу не могу ступить, не сказав всё прямо.

— Ты беспокоишься за меня? — его медовый голос прозвучал тихо, но проникновенно.

Вот как он может спрашивать меня о таком?

— Ты же знаешь, что да, — неловко переминаясь с ноги на ногу, я попыталась быстро сменить тему. — Надо вернуться внутрь. Дождь начинается.

Доминик не шевельнулся. Вместо этого он продолжал смотреть на меня, сведя брови вместе.

Воздух вокруг потяжелел, словно некая магическая сила подталкивала нас друг к другу — к краю пропасти, к которому я бы не рискнула подойти. Надо тормозить.

— Слушай, в этом нет ничего такого. Я просто не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое, вот и всё.

— Я тоже не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Вот и разобрались. Ты хочешь, чтобы со мной всё было в порядке, а я — чтобы с тобой. Двое друзей беспокоятся друг за друга, — эти слова на языке ощущаются как ложь, но я всё равно произношу их. Глубоко внутри я чувствовала, что всё не так просто, но даже близко не была готова открыто в этом признаться. — Согласен?

— Если ты так говоришь, ангел, — он убрал прядку волос за моё ухо.

Я вздрогнула от этого лёгкого прикосновения, но не позволила ему сбить меня с верного пути.

— Да, я так говорю.

И не только это. Чем ближе мы к тому, чтобы встретиться с сёстрами лицом к лицу, тем больше я переживаю о том, что может пойти не так.

— Что бы завтра ни произошло, со мной ничего не случится, пока на мне эта штука, — я зажала кулон в ладони, в кои-то веки благодарная судьбе за эту волшебную подушку безопасности, что спасёт меня, когда я буду на волосок от смерти. — Но если ты серьёзно намерен прийти завтра, то тебе понадобится моя помощь, даже если ты не готов это признать.

— Вот как?

Типичный Доминик. Воспринимает каждое мое слово как персональный вызов.

Ни на секунду не разрывая зрительный контакт, я осторожно закатила рукав рубашки, обнажая кожу. Его взгляд на секунду опустился на моё запястье и тут же вернулся к моим глазам.

— И что это значит? — он поднял бровь.

— Ты знаешь, что это значит.

Его глаза потемнели, глядя на меня.

— Предлагаешь мне себя, ангел? — нотки в его голосе явно сменились на провокационные.

— Да, — я тяжело сглотнула, в горле было сухо, как в пустыне. — Ради твоей безопасности.

Мы оба знали, что чем больше моей крови в его организме, тем лучше он защищён на случай непредвиденной ситуации. На поверхности это был мой единственный довод, но если бы я рискнула копнуть глубже, то смогла бы назвать ещё множество причин, почему я хочу это сделать. Причин, терзавших меня изнутри.

Мы оба знали это, и всё же он даже не попытался ухватиться за приманку. Но он стоял неподвижно, пробираясь мне в душу своим пронзительным взглядом.