Инферно

— Н-не надо, — её голос дрожал почти так же, как и сжатые кулаки. — Я п-поняла тебя, ладно?

Но я ещё не всё объяснила. Честно говоря, я даже не начинала.

Тьма клубилась в моей груди. Я сделала два больших шага к ней и резко присела, выпрямляя ногу, чтобы пинком повалить её на пол.

Она шумно грохнулась. Весь воздух был выбит из её лёгких.

— Тебе это не сойдёт с рук! — взывала она, глядя на меня с неподдельным ужасом, вытянув вперёд дрожащие руки. — Он накажет тебя!

Её слова только взбесили меня ещё больше. Я вспомнила пустой взгляд Трейса, и в глазах всё поплыло, осталась лишь алая пелена. Я налетела на Аннабель, держа её за челюсть одной рукой и замахиваясь кулаком.

Я дошла до точки кипения и, как натянутая до предела резинка, сорвалась.

31. ДОВЕДЕНИЕ ДО УБИЙСТВА

Дождь всё ещё стучал по лобовому стеклу, когда мы стремительно отъезжали на машине Доминика от дома Трейса. Последнее, что я помню, это как сидела на рёбрах Аннабель, сжав руку в кулак, и собиралась заставить её пожалеть о том, что она сделала с Трейсом. Дальше — темнота. Я окончательно потеряла контроль над собой. Не знаю, сколько раз я ей врезала или как долго это всё продолжалось. Помню только, что Доминик обхватил меня обеими руками и оттащил от истерзанного тела, неподвижно лежащего в луже собственной крови.

Я посмотрела на свои руки и тяжело сглотнула. Я не узнавала эти кисти. Опухшие, рассечённые, в крови… Они никак не могли принадлежать мне.

Слегка повернув голову, я бросила взгляд на Арианну, лежащую без сознания на заднем сиденье. Несколько минут назад Доминик перекинул её через плечо, вынес из дома и затолкал в машину, пока я затуманенным взглядом наблюдала за всем этим в состоянии отходняка.

— Сколько раз я?.. — спросила Доминика, не поднимая глаз. Он знал, что я хочу спросить. Знал, что я потеряла счёт времени и что теперь мне нужно восстановить картинку произошедшего.

— Столько, сколько она заслужила, — ровно ответил он и нежно провёл костяшками по моей щеке. Он пытается успокоить меня, снять груз вины.

— Она умерла? — мой голос звучал хрипло и чужеродно.

— Когда мы уходили, она ещё дышала. Едва, — последнее слово он добавил едва слышно.

— Я потеряла самоконтроль, — сказала я и опустила взгляд, когда Доминик посмотрел на меня. — Я почти ничего не помню. Перед глазами просто… потемнело.

— Всё, что тебе нужно помнить, это то, что они сделали с тобой, — он наклонился ко мне и взял за руку. — Они влезли в твою жизнь, ангел, не наоборот.

Я понимала, что он прав. Они первые начали, можно даже сказать напросились, но что-то внутри меня было не так. Я чувствовала себя онемевшей. Опустошённой. Слабый огонёк, некогда горевший в груди, словно бы погас.

И теперь там осталась лишь тьма.

Минут через сорок мы уже подъехали к заброшенной шахте на окраине города. Вокруг не было ни домов, ни каких-либо предприятий. Мы совершенно точно одни здесь, а значит, никто не услышит криков, которые обязательно последуют.

Доминик перекинул через плечо Арианну, связанную и с кляпом во рту, и пошёл по земляным туннелям, я следом за ним. Длинные коридоры тянулись сквозь гору, некоторые уходили вверх, другие уводили нас глубже под землю. Мы шли, казалось, целую вечность, по рельсам в неизвестном направлении, пока не вышли в какое-то пещерное пространство.

Доминик сбросил Арианну на землю лицом вниз и размял плечи круговыми движениями. Заметив, что ведьма так и не зашевелилась, я подошла к ней и носком ботинка перевернула её на спину.

Она была в отключке.

— И что теперь? — раздражённо спросила я, прожигая её взглядом. Проблематично вытащить информацию из того, кто не приходит в сознание.

— Давай будить спящую красавицу, — он присел на корточки рядом с ней.

— И как ты собираешься это делать? — уточнила я, стараясь не зацикливаться на том, что он назвал её красавицей.

— А как ты думаешь, ангел? Я же Воскрешённый, — он поднял запястье к своему рту, проделал две дырочки и поднёс к её губам. Размазав капельку крови по её губам, он отвёл запястье и выпрямился в полный рост.

Я сложила руки на груди, глядя, как затрепетали, оживая, её ресницы. Ей понадобилась минута, чтобы полностью прийти в себя, и когда это случилось, её глаза увеличились вдвое от осознания, что у неё связаны руки и ноги и что сегодня явно не её день.

Я присела рядом с ней и вытащила тряпку из её рта.

— Где я? Где мои сёстры? — её глаза были полны ужаса и буквально кричали: «На помощь!»

— Мертвы, — соврала я. Мне нужно, чтобы она боялась, а не надеялась на спасение.

Страх на её лице мгновенно сменился отчаянным «не верю».

— Этого не может быть… Ты лжёшь, — из её горла вырвался сдавленный всхлип.

— Уверена? — спросила я и потёрла свой лоб, чтобы она заметила кровь на ладонях. — Они выглядели очень даже мёртвыми, когда я уходила.

Её глаза — два блюдца — наполнились слезами.

— Не хочу говорить клише, — я нависла над ней. — Но, если не начнёшь говорить, то скоро присоединишься к ним.