Инферно (тетралогия)

— Такое случалось и раньше, — сказал Скелет. — И не один раз. Это записано в земельных слоях, те, кто бывал в глубинах, знают. Вот живут черви, и слизни, и ползучие каракатицы, и ими кишит все, и вдруг среди них ни с того ни с сего появляются… не знаю, пожиратели каракатиц. Или ящеры. Их много, они везде, от самых маленьких, размером с ноготь, до огромных, высотой в трехэтажный дом. Они господствуют над миром, и так продолжается много лет подряд, столько лет, что представить себе невозможно. И вдруг разом исчезают, вымирают, и вот весь мир заполнен только их костями. И на этих костях прорастают другие существа, новые, совсем не похожие на предыдущих, иные в крайней степени. Это происходит вдруг, разом, как будто ребенок смахивает со стола надоевших ему солдатиков и лепит из глины новых. Может, пришло наше время?

Скелет спросил это неожиданно, вдруг, так что мне захотелось ответить. Да.

Сигарета Скелета прогорела, и он тут же скрутил следующую, зажег, задымил.

— Но это длится уже давно, — возразила Алиса. — Они уже давно здесь! Много лет!

Скелет сладко закурил сигару. Я отметил, что уже привык к дыму, что он не кажется мне едким, а, напротив, сладким и даже приятным, он окружил нас синеватой завесой, за которой растворился окружающий мир.

— Я видел у тебя будильник, — Скелет обратился к Егору. — Можно?

Егор послушно достал часы, выставил на стол. Скелет завел пружину, будильник послушно затикал.

— Это не я придумал, — стал объяснять Скелет, — это прочитано в одной из книг. Мир существует давно, очень давно. Если представить, что весь мир существует час…

Скелет постучал по стеклу будильника и повторил:

— Если представить, что мир существует целый час, то жизнь на нем длится меньше пяти минут. А человек…

Скелет задумался, подсчитывая в уме.

— Наверное, меньше секунды. То, что происходит у нас, — это даже не миг, это… Практически ничто. Вздох. Вот через тысячу лет это станет половиной мига. Но это все равно, с точки зрения истории — это просто прах. Если наш исход продолжится тысячу лет, то здесь…

Скелет снова постучал, сначала по стеклу будильника, затем по альбому.

— Здесь это будет выглядеть как исчезновение. Вот жили мы, а вот нас нет. И вместо нас ползуны. И только кости в земле.

— Но раньше же, во времена червяков, не было никаких Установок, — сказал я. — Как оно все уничтожалось?

Что-то подсказывало мне — у Скелета есть ответ и на этот вопрос.

— Механизм инферно не имеет значения, — сказал он. — Эпидемия. Активность солнца. Похолодание. Война. Или какой-нибудь китаец, сифилитик и пожиратель осьминогов. Один вид, допустим, каракатицы, заходит в тупик, жрет все подряд и портит воздух, и тогда появляются пожиратели пожирателей.

Некоторое время мы молчали. Потом Егор спросил:

— Это что же получается? Вроде как мы это все бесполезно делаем? Все равно ничего вернуть нельзя?

Скелет не ответил.

— А какой во всем этом смысл? — спросила Алиса. — Ну, пусть — одни каракатицы поедают других каракатиц. Вот насколько я поняла из этого…

Алиса постучала пальцем по альбому.

— Насколько я поняла, эти новые каракатицы появлялись всегда и как бы вдруг.

— Судя по всему, да.

— То есть… это… некое вмешательство?

Скелет пожал плечами.

— Вмешательство — это слишком тонкая вещь. Как и невмешательство. Но если говорить откровенно…

Скелет прикрыл глаза, наслаждаясь сигаретой.

— Вмешательство вполне вероятно. Во всяком случае, слишком многое на это указывает…

— А зачем? — опять перебила Алиса. — Зачем все это нужно?

Скелет пожал с хрустом плечами.

— На этот вопрос нет ответа, только предположения. Одни формы жизни перестают отвечать Цели, другие оказываются тупиковыми ветками, третьи слишком активно друг друга истребляют. Так или иначе, от них избавляются как от бесперспективных. Для этого есть широкий выбор средств, от потопа до вулкана. Получается, что вся жизнь — это и есть Конец Света.

Я помотал головой. Не верилось. В то, что мы не оправдали. В тупиковую ветвь. Хотя…

— Есть еще интересная теория, — Скелет выпустил дым в вентилятор. — Она, конечно, не объясняет многого… Но, с другой стороны, объяснить все то, что происходит с нами, не может никто…

Мы слушали. Скелет был интересным, много знал, рассказывал складно, точно книжка с нами разговаривала. Я думал, что шахтеры от изобилия подземелий погружены в мозговую темноту, а оказывается, наоборот все. Дух Божий дышит даже в глубинах земельных.

— В свое время я тоже интересовался… — Скелет совершил сигаретой круговое движение. — Онтологией, так сказать. То есть как оно все получилось.

— А на Запад как, сходить не хотелось? — осведомилась Алиса с ехидцей. — Самому? Своими ножками?

— Кому в молодости не хотелось спасти мир? — вопросом на вопрос ответил Скелет. — Хотелось. Само собой. Я и припасы собирал, одежду, патроны. Как сейчас помню… Вовремя остановили.

Скелет поглядел на Лисичку.