Infernum. Последняя заря

— Он мог мне помочь, — Ида снова прервала его, не осмеливаясь рассказать правду, боясь услышать то, что Ишас собирается сказать.

— Скажи правду, Ида. Я же вижу, что ты мне что-то недоговариваешь.

Ида не смогла. Она не смогла сказать Ишасу, что он тоже дитя пророчества, что его подозревают в пособничестве азкаретского отряда, не смогла сказать, что завтра ей придется сделать выбор. Не смогла сказать, что очень хочет, но не может поверить. Не смогла.

* * *

Сидя комнате, где ее заперли, Ида думала, что зря пошла к Ишасу. Все стало только хуже. Он теперь считает, что она его предала. Но разве не так все? Она завтра должна будет рассказать все. Мысли продолжали роиться, грозя разорвать голову. Ида была готова на все, лишь бы заглушить этот голос в голове.

«Помилование двух заключенных. Не скрыли свое дитя и не обманули империю. Кто-то украл у них дитя. Но представь, каково было мое удивление, когда мне доложили о том, что в той же деревне поселился мой великий покоритель огня и стали? Какова вероятность случайных совпадений? Ах да, у кузнеца, оказалось, тоже есть сын, который по документам умер при рождении…» Ида не могла перестать слышать голос Патани у себя в голове. «Который по документам умер при рождении».

Она не знала мать Ишаса, помнила только обрывчатые рассказы о ней, но больше молчание и неловкие попытки сменить тему. Ишас не любил о ней говорить, так как не простил себя за ее смерть. И Ида каждый раз, тяжело вздыхая, наблюдала за тем, как он терпеливо сносит побои и нелюбовь отца. Он терпел и принимал их, как справедливое наказание за свою жизнь. В деревне шептались, что Йофас недолюбливает сына не только за то, что тот при рождении забрал жизнь его любимой женщины. Стоило деревенским выпить, как у них развязывались языки, и они сплетничали о разном. Но все это были слухи, не подтвержденные. Но и не опровергаемые ни Йофасом, ни кем-либо еще. Ида никогда не задумывалась, но сейчас задалась вопросом: ее никогда не поминали на дни усопших, не ставили свечи в храме и не пели молебнов. Возможно, дело действительно было в грехе, недостойном искупления и прощения, но… Ида не могла понять, что упускает. Никто никогда не говорил о том, что Ишас родился в Пар-Исе. Она чувствовала, что в этом может найти ответы, но усталость, страх и что-то еще не позволяли ей трезво мыслить. Они как назойливые мухи прилетали, мешали и в момент, когда казалось, что вот-вот поймаешь, улетали. Клубок не распутывался, а еще больше запутывался, норовя завернуться в такой узел, который возможно будет только разрубить. Из этих мыслей ее вырвал скрип медленно открывающейся двери. Ее не заточили в камеру, как остальных, поселили в какой-то комнате, которая, вероятно, служила комнатой для допросов. Но выходить не разрешалось. Ида сжалась от мысли, что к ней снова заявились стражники и будут допрашивать, пытаться выбить то, чего не смог Патани. Но когда увидела того, кто вошел, невольно сорвалась с места и кинулась на шею.

— Луйс! Как ты смог…

— Тш-ш, тихо, нас не должны услышать. Я здесь с неофициальным визитом, — мягко улыбнулся он и, не размыкая объятий, тихо повел Иду назад. Когда они дошли до середины комнаты, он посмотрел ей в глаза и стал одной рукой поглаживать ее волосы.

— Ну как ты? — шепотом спросил Луйс, не отводя взгляда. Увидев, как слезы наворачиваются на глазах Иды, он прижал ее к себе.

— Поплачь, выпусти все, так тебе полегчает.

— Ты здесь, — сквозь вырывающиеся всхлипы произнесла Ида, но слова зазвучали глухо, утопая в одежде.

— Здесь, тш-ш, я здесь. — Продолжая гладить ее волосы, Луйс слегка покачивал стоя.

Ида попыталась отстраниться, но Луйс не сразу отпустил ее. Ему нужно было убедиться, что она выплакала свою боль. Ида шмыгнула носом, утерла не зажатой рукой глаза, и о недавних рыданиях напоминали только покрасневшие глаза и редкие резкие вздохи. Луйс предложил ей присесть и расположился рядом. Он взял ее ладони в свои руки и посмотрел в глаза.

— Меня водили к Патани.

— Что? — глаза Луйса вспыхнули на секунды, но он смог совладать с собой. — Чего он хотел?

— Угрожал казнить вас: тебя и Ишаса за то, что убили тех уродов. Точнее он требовал, чтобы я выбрала одного из вас, либо он казнит вас обоих. — Про Ишаса Ида решила не говорить, все же какая-то часть сомневалась в Луйсе, хотела прислушаться к предостережениям.

Ида замолчала, Луйс не вмешивался, прокручивая в голове варианты. Интересно складывается ситуация. Какой же выбор она сделает?