Infinitum. Начало

Я очень редко слышал, чтобы у нее прорезались такие нотки в голосе. Все же сердиться она не любила. И, обычно, мне этого хватало, чтобы молчать в тряпочку и больше не вякать... но то обычно. А сейчас я был распален и мысль уже пришла в мою голову.

- А я говорю, что, если он и существует, то это не он вас создал, а вы его! Да, к слову, я верю, что существо может родиться только от того, что в него сильно верят. Что множество людей отдают свои силы и энергию на то, чтобы представить один и тот же образ. И вы! - ткнул я пальцем в стоящую на столе икону, - Просители, чтоб их, сами создаете тот обр... О! Точно! Как же я раньше не подумал?

На этом моменте я резко встал и как можно торжественнее произнес:

- Все, мам, я верю в Бога. Только не в вашего бога, а в богиню. Скажем... О, точно. Я верю в удачу! Поэтому верю и в богиню удачи, Лику! И верю в нее только потому, что сам ее придумал!

Тогда мы с ней сильно рассорились. Впервые. Мать после этого неделю со мной не разговаривала вообще. Но упрямство барана, переданное от погибшего деда и вложенные им же понятия о великом «слове мужика», что не рушится до тех пор, пока мужик жив, не дали мне сложить руки и идти первым на мир. В конце концов, такое было впервые, до этого момента я хоть и не был совсем пай-мальчиком, но где-то около того. И я всерьез взялся за дело.

Помню, как я своими кривыми руками, никогда до этого даже не пытаясь рисовать, старался изобразить картинку, появившуюся у меня в голове загадочным образом. Сейчас, будучи взрослым, мне приходит понимание, что, скорее всего, это был собирательный образ девочки, в которую, в те года, я бы влюбился без памяти, если бы она существовала. Но тогда...

Удача непостоянна, она похожа на ветреную девчонку, которая все делает только потому, что хочет. Ей не надо молиться и бить поклоны. Чтобы она тебе помогла, требуется просто ей понравиться. А для этого достаточно радоваться жизни, вот и все. Плюс, так как она все-таки ребенок, то будет рада подаренным ей сладостям. Ей нравится манипулировать удачей человека, чтобы он понял, как жить, чтобы быть счастливым. И наблюдать за их счастьем, ей это приносит подлинное удовольствие...

Я много думал о ней. Я дал ей клятву, слово мужика, что буду адептом ее и только ее. Я действительно в нее уверовал, истинно, но жизнь тоже не остается в стороне...

Перед моим уходом в армейку погибла мать. Ничего насильственного, просто сердце сдало, возраст дал о себе знать.

Но мне было от этого не легче.

А после годовой службы я ушел на контракт, где меня кинули прямо в центр военных действий...

Горы трупов, размотанные взрывом на десятки метров рваные потроха, разрушенные дома и полные смертной тоски глаза женщин, чьи мужья погибли, по факту, ни за что. Непонимающий голос ребенка, задающего вопрос «дяде в форме», которому его учили доверять: «Дядя, а где мама?». Он пока еще не знает, что его мать погибла под завалами, а его без сознания вытащили живым только чудом...

То чертово задание, когда нашему отряду было приказано зачистить поселок. От всех живых. Для командования мирные жители, принадлежащие к другой стороне конфликта, лишь циферки в статистике. Погибло двадцать, сорок, сто, двести человек, какая разница? Радоваться надо! Ты воюешь во славу своей страны...

После этого задания я и расхлестал в мясо ебло командира.

А потом убийства, но уже на гражданке. Я не убивал женщин и детей. И наказывал каждого, кто пытался впаять мне такое задание. Мой кодекс звучал странно, но просто.

Я нанимаюсь только на убийство тех, кто может мне ответить хотя бы в теории. Пусть это было лицемерием и пришиванием ярлыков заранее. Пусть.

Вот только на тот момент не убивать совсем я уже не мог.

Понятное дело, чудная девочка с рыжими волосами и светящимися счастьем глазами забывалась, и только изредка, в одиночестве, хладнокровный на людях человек с руками по шею в крови, сидя в одиночестве с бутылью коньяка, вспоминал с ностальгией о Лике.

Но, даже в этом случае, клятва есть клятва, как бы ебануто это не звучало.

И вот я смотрю на нее. Вспоминая все это, у меня щемит в груди. Если вспомнить мою же теорию, то веры я ей и не давал уже черт знает сколько времени...

И то, что я не знал, что она действительно появилась, нихуя не оправдание!

- Папа...это ты?

Голос ее был слаб. Непонятным мне самому образом я чувствовал, что она отдает последние крохи энергии только на то, чтобы сказать мне это «Папа».

И я ничего не могу...

ДА ХУЙ В СРАКУ!

Юля, еб твою за ногу, где ты, блядь, шляешься, когда реально нужна? А!?

И, по ходу, этот крик души все же услышали. По крайней мере, спустя секунду, прямо пред моим лицом из ниоткуда появилась страшенная рожа с зелеными светящимися прищуренными глазами и кошмаром дантиста вместо рта, заставив меня вздрогнуть.

- О, нашла!

- Я тебе дам, «нашла»! Хоть я и привык к тебе, но вот так вот внезапно появляться не круто. Ну да похуй. Скажи мне, мы находимся в моем внутреннем мире?

- Почти... сейчас...