Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве

В книге американского исследователя Джереми Рафкина "Век доступа" ("The Age of Access"), вышедшей в свет в 2000 г., выделяются следующие характеристики права собственности в современную эпоху. Во-первых, вещное имущество обесценивается с точки зрения своего функционального назначения. Так, в приобретаемом автомобиле потребителя интересуют в первую очередь марка, дизайн, безопасность и лишь во вторую очередь — ее характеристики как средства передвижения. Во-вторых, товаром, помимо материальных предметов (вещей), становятся переживания (paid-for-experience). Те из них, которые считаются престижными и которые поддаются коммерческому тиражированию: экзотические путешествия с риском для жизни или клубная карточка, обеспечивающая доступ в "узкий круг", — образцовые "товары" современной экономики. В-третьих, описанная переориентация экономики приводит к смещению акцентов в правомочиях собственника — от преобладавшего ранее правомочия распоряжения к правомочию пользования, которое находит свое выражение в доступе. Наконец, в-четвертых, хотя потребитель и получает доступ к приобретаемым товарам непосредственно от производителя, за спиной такого производителя всегда стоит иной, первоначальный собственник или собственник идеи. В качестве примера Дж. Рафкин приводит отношения франчайзинга, которые на сегодняшний день получают все большее распространение. "Классическое" право собственности, таким образом, претерпевает значительную модификацию и даже редукцию, и в полном объеме выживает лишь одно его "ответвление" — право интеллектуальной собственности. Не случайно в немецком переводе книга получила название "Доступ — исчезновение собственности" ("Access — Das Verschwinden des Eigentums"), поскольку собственность на материальные блага, т. е. собственность в ее классическом понимании, становится нежелательным обременением и постепенно сходит на нет, исчезает66

.

Любопытно хотя бы общем плане охарактеризовать подход к проблеме собственности, избранный Ричардом Пайпсом в монографии 1999 г. "Собственность и свобода". Аргументы в пользу концепции естественного происхождения частной собственности автор не только черпает в истории, но и заимствует из биологии и психологии. Получается, что собственность предопределяет взаимоотношения живого существа и мира. Будь то человеческий ребенок или животное — речь идет о территориальном разграничении, установлении дистанции, минимум которой приравнивается к жизненно необходимому пространству. Свобода, в интерпретации Р. Пайпса, представляет собой ни что иное, как "важную грань прав собственности"67

. Понятия "неприкосновенности личной жизни", "тайны переписки" и т. п. свидетельствуют о признании того факта, что у каждого человека есть его собственный мир, невидимая "территория", которая находится в его "собственности".

Для целей настоящей работы наибольший интерес представляет заключительная глава книги "Собственность в двадцатом столетии", в которой автор обращается к незаслуженно забытым фактам из нашей истории. Так, прямые налоги становятся нормой государственной жизни не ранее XX в. Например, в Афинах на налоги смотрели как на отличительное свойство тираний, а в глазах римлян налоги служили своего рода данью, и облагались ими только покоренные народы и прочие неграждане. В средневековой Европе, так же как и в Новое время, прямые налоги относились "к разряду чрезвычайных мер военного времени". "История, таким образом, свидетельствует, что в период, простирающийся от классической античности до двадцатого века, постоянное (в отличие от связанного с чрезвычайными обстоятельствами) налогообложение считалось в западном мире незаконным, если только речь не шла об обложении данью покоренных народов; платить налог правителям своей страны означало нести на себе печать социальной приниженности"68. По аналогии с налогами Р. Пайпс рассматривает благотворительность как незаконную меру, поскольку "всякое требование денег от государства, чем бы оно ни оправдывалось, на деле есть требование, предъявляемое на деньги своих сограждан, и в его удовлетворении правительство выступает лишь как передаточное звено"69.