Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве

Хотя коллизионное право (conflict of laws) является всего лишь другим наименованием для международного частного права (МЧП), его нормы отражают публично-правовые ограничения, налагаемые на государственный суверенитет150

. Основанием подобных ограничений служит осознание того, что когда суверенитет переступает собственные национальные границы, он тем самым посягает на прерогативы другого суверенитета. Коллизионные нормы в связи с этим должны рассматриваться как взаимное признание прав и обычаев различных суверенных государств, как направленные на защиту основных атрибутов суверенной власти каждого. Джойл П. Трэчтман отстаивает точку зрения, согласно которой лучшим решением коллизионной ситуации (коллизии правовых норм) является переговорный процесс и заключительное соглашение на межправительственном уровне. Иными словами, механизмы международного права являются в данном случае оптимальным средством для изменения нормативного содержания международного частного права151

.

Напомним, что традиционные принципы и правила, касающиеся юрисдикции, непосредственно зависят от географической локализации юридически значимых событий (юридических фактов). И уже в силу одного этого факта установление юрисдикции в Интернете наталкивается на неразрешимые, по крайней мере при первом подходе, проблемы. "Киберпространство коренным образом подрывает отношения, существующие между значимыми с правовой точки зрения (онлайновыми) феноменами и их физическим местоположением. Развитие глобальной компьютерной сети разрушает связь между географическим положением и: (1) властью локального правительства по установлению контроля над он-лайн поведением; (2) влиянием онлайнового поведения на индивидов или вещи; (3) законностью усилий суверенной власти по регулированию глобальных феноменов; а также (4) способностью физического местоположения определять, какие именно нормы следует применять. Сеть, таким образом, полностью ниспровергает систему нормотворчества, основанную на границах между физическими пространствами, по крайней мере в отношении требования, касающегося управления киберпространством посредством территориально сконструированных норм"152

.

Интернет бросает вызов всем трем известным формам юрисдикции153

, поскольку встает трудноразрешимая проблема с локализацией юридически значимого поведения. Решает проблему или по крайней мере снимает ее остроту все то же саморегулирование, поскольку его использование в большинстве случаев не требует локализации (т. е. установления географического местонахождения). К примеру, если частная группа принимает кодекс правильного поведения, то такое соглашение следует рассматривать как правоустанавливающий (предписывающий) акт. При условии, что членство в такой группе является транснациональным, облеченный в форму предписания, такой акт также носит международный характер. Что касается судебной юрисдикции, то процедура частного разрешения споров также обыкновенно выходит за границы какого-либо одного государства. Показательным примером решения проблем, связанных с судебной юрисдикцией, является система Международного коммерческого арбитража (ICA). Более того, частное разрешение споров не ограничивается арбитражем. Появились новые модели разрешения споров — такие как механизмы возврата платежа по кредитным карточкам (credit card chargeback) или условные платежи и "черный список" сомнительных продавцов, которые предлагает, к примеру, американская сеть интернет-магазинов EBay154. Широкую известность получила и "Единая политика рассмотрения споров по доменным именам" (UDRP), достаточно широко применяющаяся на практике.

Однако если мы обратимся к юрисдикции правоприменения, то ситуация осложняется. Как справедливо замечает Генри Г. Перритт, "саморегулирование действует в той степени, в которой ему позволяет действовать государство"155. Иными словами, схемы саморегулирования должны быть связаны с публичным правом: только тогда, когда такая связь существует, существует возможность обеспечить реальную защиту участников частных споров, которые в случае необходимости вправе рассчитывать на государственный аппарат принуждения.