Ингвар

— Ясно. А когда по вашим расчетам произойдет полная активация аномалии? И куда она нас приведет, если мы рискнем пройти через нее?

— Последние полторы декады мы фиксируем устойчивое повышение реликтового излучения, идущего из аномалии. Состав частиц не соответствует составу реликтового излучения нашей Вселенной более чем на семьдесят процентов. Более того, в состав излучения входит нестабильный поток энергии, ранее нами не изученной. Поэтому с высокой долей вероятности можно заключить, что эта аномалия представляет собой проход в иную вселенную, с иными физическими и, возможно, химическими законами. Рассчитать точное время полной активации аномалии не представляется возможным, но по предварительным оценкам этот процесс с момента начала не займет более двух декад.

— Значит, от четырех до шести дней?

— Да, капитан.

— Как я понимаю, для корабля проход через аномалию угрозы не представляет?

— Фатального разрушения не будет, — чуть замявшись ответил ИскИн.

— Не понял, чужаку-то только лучше стало, как я понял.

— В составе материалов, из которых построен корабль чужих, высока доля серебра, помимо этого присутствуют неизвестные металлы и сплавы на их основе. Основу же «Авроры» составляют стандартные смеси металлов основанные на титане, молибдене и регии. У нас нет данных о влиянии аномалии на эти металлы и их сплавы, за исключением титана. Одно можно сказать точно, фатальных повреждений корабля не будет, жизненноважное оборудование останется работоспособно, угрозы жизни экипажу и целостности корабля не будет. А возможные повреждения вполне можно будет устранить при наличии необходимых ресурсов, производственные, добывающие и перерабатывающие мощности для этого на корабле имеются.

Я задумался. Вот он, момент истины. Какое решение я приму, рискну и отправлюсь в неизвестность, или же сдам назад и вернусь в Содружество словно побитая собака, поджав хвост. На принятие решения у меня не более трех суток, а потом или в медкапсулу за порцией нанитов, а затем в гибернационную капсулу, или же собирать манатки и возвращаться под бочок к своим женщинам.

Глава 18

И все же я решился. До самого последнего момента сомневался. Знаете, как это бывает, когда к чему-то очень долго готовишься, к чему-то, что может кардинально изменить твою жизнь, а потом вдруг накатывают сомнения, опасения и прочая хрень, вот и со мной происходило то же самое. Зато, когда отдал ИскИну команду на движение в аномалию, все сомнения и нерешительность как рукой сняло. Да, команду я отдал самостоятельно и из пилотского ложемента, а не из гибернационной капсулы. Посчитал, что риска и так более чем достаточно, ведь мало того, что процедура погружения в гибернационный сон не из самых приятных и быстротечных, так еще и выход из него занимает довольно продолжительное время, нередко до нескольких суток. Неоправданный риск? Вполне возможно, но я надеюсь на нейросеть, очень сильно увеличившийся срок жизни и несколько колоний нанитов, разместившихся в моем теле. И да, ИскИн с прогнозом открытия аномалии не ошибся, ну, почти. Активировалась аномалия ровно через пять суток, но еще почти сутки находилась в нестабильном состоянии, пришлось ждать. Именно эти сутки и выдались самыми тяжелыми, недаром говорят, что нет ничего тяжелее, чем ждать, да догонять.

Минут пятнадцать потребовалось ИскИну, чтобы подвести корабль вплотную к аномалии, все это время к нему стекался гигантский объем информации, от буквально облепивших внешнюю обшивку корабля зондов и дроидов. То, что что-то идет не так, я понял только тогда, когда взвыли накопители защитных полей. «Аврора» чувствительно дернулась, но… в этот момент генераторы вдруг встали, исчез едва заметный гул двигателей, я еще попытался послать запрос ИскИну, но осознал, что нейросеть не отзывается, да и ИскИн не подает никаких признаков жизни. В одно мгновение корабль умер, а спустя еще пару мгновений и меня чем-то накрыло. Не знаю, может быть, в этот миг я тоже умер, если это и так, то это была очень странная смерть. Я не видел, не слышал и не ощущал ничего, ни собственного тела, ни жесткого каркаса ложемента, не было ни малейшего звука, ни единого фотона света, вообще ничего. А потом… потом вдруг возникло чувство, что меня разобрали на атомы, разобрали, а потом так же легко и непринужденно собрали вновь. Вот только почему-то у меня осталось ощущение, что собрали не совсем так, как было изначально, будто бы я чего-то лишился, но в то же время и что-то приобрел, а затем на меня накатило ничем не передаваемое чувство умиротворения, словно меня укутали во что-то мягкое, тёплое и нежное и под тихую музыку медленно укачивают и словно бы успокаивают.