Инициатива наказуема (СИ)

Лежа на огромной белой подушке, я смотрела, как Анаксимандер, закрыв глаза, отдыхал рядом со мной. Его ровный профиль ярко вырисовывался в сумерках, а веки слегка подрагивали. Накрытый одеялом по пояс, он положил руки под голову, и я только сейчас заметила, что тело его было почти безволосым. Ни на груди, ни в подмышках, ни в паховой области, ни даже на подбородке — не было темных точек от сбритых волос. Как будто они выпали, или вообще никогда не росли. Он совсем не потел, и, даже выполняя монотонные телодвижения, которые требовали у обычных людей каких-то определённых энергозатрат, казалось, ни капли не уставал. Оживший мертвец или робот, — вот с кем я могла бы его сравнить. В то время, как у меня гудели ноги и поясница, он лежал с таким видом, будто просто пальцем пошевелил.

«В чем же твой секрет?» — подумала я, и незаметно для себя нахмурилась.

— Что-то не так? — спросил вампир.

— Я могу забеременеть?

— Хм, — он вдруг заулыбался. — Вряд ли. Тем более, я уже слишком стар.

— По тебе не скажешь.

— По вам.

— Ну, а вдруг? — я проигнорировала его замечание и села на кровати, прикрывшись по горло простыней.

— За последние лет… — вампир задумался на секунду, — …сто у меня были несколько постоянных любовниц, но ни одна из них не забеременела.

— Может, тебе подойдет такая же, которой нужна кровь для жизни? — я боялась называть его «вампиром» напрямую.

— Может. Но я не терплю конкуренции.

— А где ты рос и жил? Вряд ли это твой фамильный особняк.

— В основном здесь, в Уэльсе.

Услышав, наконец, где я нахожусь уже не первый месяц, я сразу нарисовала в голове примерную карту местности, насколько помнила ее без помощи Интернета. Анаксимандер сощурившись, посмотрел на меня, но потом все равно продолжил говорить, что было ему обычно несвойственно.

— Очень плохо помню детство, родителей особенно, потому что толком и не видел их. Но воспитывали меня как члена семьи графа Уильяма Хамфри. Его род восходил к средневековым рыцарям, которые жили еще во времена создания легенды о короле Артуре. Среди них были великие воины, ученые мужи и мудрые дамы. Потом разорились — глупые наследники все пропили и продали. Сейчас след их потерялся, я даже через архивы Лондонского королевского общества не смог ничего восстановить. Наши пути разошлись слишком сильно.

— Ты с детства был одержим жаждой крови? — решила я продолжить допрос.

— Нет. Когда все имения и земли продали и раздали за долги, я оказался совсем один, и, даже имея хорошее домашнее образование, не мог устроиться на работу, потому что умного, но нищего подростка в приличные места никто не брал. Потом я познакомился с одной женщиной, очень богатой. Она помогла мне деньгами и с карьерой. Тогда я был совсем молод, поэтому с удовольствием принял ее подачки в обмен на постельные игры. Через пару лет она нашла себе красавца помладше и выставила меня. Деньги у меня водились, и я не особо расстроился, хотя пришлось сильно ужаться, ведь я привык жить хорошо, а на это требовались большие траты. Несколько лет я проработал в адвокатской конторе, где неплохо получал. А потом меня призвали на войну.

— Ты воевал? — я действительно сильно удивилась, потому что никак не представляла этого избалованного франта на поле брани.

— Еще как. Это были последние годы Второй Столетней войны. Почти пятнадцать лет я проторчал среди мерзких мужиков, не имевших морали и совести, выслушивал приказы от повальных идиотов и исполнял все точнее некуда. У меня оказались способности к стрельбе и ближнему бою, и французов я буквально шинковал на мясо. Честно сказать, мне это даже нравилось, потому что каждый убитый враг становился моей собственной победой, да и смотреть, как живой человек за доли секунды превращается в мертвого — прекрасное зрелище.

Я поежилась, но не подала виду, что меня испугали его речи.