Инкарнация (СИ)

— Никого ты звать не будешь, дорогая моя Николь, — улыбнулась Адель и поднялась со скамьи, поравнявшись с маленькой леди Таргюсон, такой неосмотрительной. Как же случилось, что ей принесли гвоздику? В чем она особенная? Адель пыталась вглядеться в лицо девушки, найти там какую-то зацепку, разгадку, ответ на свои вопросы, но ничего. Просто смазливое личико и не слишком выдающиеся таланты. — И ты прекрасно знаешь, что я ничего не воровала, не так ли, моя подружка?

Николетт стыдливо отвела взгляд.

— Что тебе нужно? Денег быть может? Слышала, твоя семья в бедственном положении…

— Мы не будем говорить о моей семье или обо мне, дорогуша. Только о тебе. Думаю, всем станет любопытно, чем вы тут занимались с… как его там? Анри… Анри… mon amie… Кто он? Трубочист? Вряд ли… Может…

— Он принц! Чтобы ты знала! — выпалила Николетт, и Адель расхохоталась.

— Подружка, ну ты и шутница! Что еще он тебе рассказал?

— Ты ничего не понимаешь! Ты ведь никогда не любила, а я… — И тут Николетт неожиданно расплакалась, садясь за стол прям перед своей синей гвоздикой. — Я люблю его! Больше своей жизни! Он для меня все…

— Прекрасно. Откуда здесь этот цветок? — Адель кивнула на вазу и вдруг заметила, как побледнела Николетт.

— Ты что-то знаешь про него?

Адель расправила плечи и обратила взгляд на гвоздику, будто созданную изо льда.

— Достаточно, — проговорила она. — Но я не думала, что ты…

— Неужели и ты тоже, Адель? — глаза Николетт расширились от удивления, а в следующий миг она снова разрыдалась. — Тогда ты должна понять меня. Этот знак, он прожигает мне самую душу! Я не хотела такой судьбы, почему кто-то должен решать за меня?

— И впрямь, — согласилась Адель. Знак? Что еще за знак? — Доверься мне, может тебе станет легче… — вкрадчиво проговорила она.

Николетт с сомнением посмотрела на нее, а потом приспустила лиф платья, показав странный знак над солнечным сплетением: будто клеймо, выжженное на коже. Черный узор изображал цветок — геральдическую гвоздику, но казалось, что рисунок светится изнутри. Адель чуть было не воскликнула от удивления, но вовремя сдержалась. Нельзя подавать виду.

— А теперь ты, — кивнула ей Николетт.

Адель прижала руку к груди поверх несуществующего знака, нахмурилась на мгновение, но в следующий миг улыбнулась «сопернице».

— Дорогая Николь, ты не вправе мною командовать. Это не я обнимаюсь по чуланам с самозванными принцами. А тебе, если хочешь избежать позора, лучше уехать из Монсальваж, куда-нибудь… со своим принцем. Уверена, он позаботится о тебе, крошка.

— Но я… должна… а вдруг именно я — это она, вдруг я смогу открыть Грааль?

Адель поняла, что даже приоткрыла рот, впитывая каждое слово Николетт, ожидая раскрытия некой тайны.

— А ты этого хочешь? — вдруг спросила Адель и увидела на лице Николетт подтверждение своим догадкам: она была даже рада сбежать. Возможно она желала быть подальше от дворца так же сильно, как Адель — оказаться внутри.

— Нет, — и Николетт совершенно сдалась, бормоча между всхлипами что-то по поводу своей печальной судьбы. Адель смотрела на нее с сожалением: неужели это могло стать королевой?

— Давай мне письмо, а сама собирай вещи. Тебе нужно бежать прямо сейчас.

До Николетт будто дошел наконец смысл происходящего.

— Но куда же я пойду! Как же так…

— У твоей матери есть украшения, мы это обе прекрасно знаем. Бери их и уезжай, тебе хватит этого на первое время.

— Адель, как же я тебя ненавижу! Ты дьявол!

— На себя посмотри, — парировала Адель. — Грешница Монсольваж, так ее прозвали соседи, а потом и все королевство…

— Хватит! Хорошо!

Николетт, совершенно растрепанная, взяла связку книг, которая лежала на столешнице рядом с цветком, и достала оттуда заветный конверт, бросив его Адель. Тот упал ей под ноги, словно опавший с дерева листок.

— Забирай! Я знаю, что затаила под сердцем ненависть. Ты давно завидовала мне и при отборе тебе не нужны соперницы. Не думай, что я этого не пойму, что я настолько глупа.

«Ты и правда глупа, крошка», — подумала Адель, изогнув бровь.

— Можешь явиться в полночь к воротам Стены, можешь хоть пройти отбор! Мне все равно! Я желаю, чтобы наши пути больше никогда не пересеклись, Адель! Я найду Анри и мы заживем долго и счастливо.

— Как в настоящей сказке, — весело добавила Адель.

— Может и так! — теперь Николетт раскраснелась не от стыда, а от злости, которую изливала на Адель. — Но он любит меня.

— Интересно, за что, — тяжело вздохнула Адель, поглядывая на дверь. Не все же в этом доме будет так пустынно, нужно завершать спектакль.

Николетт собрала скромную корзинку довольно быстро, будто уже была готова к побегу и ей только и требовался, что некий знак. На пороге она остановилась, совсем как до этого ее любовник, и посмотрела на Адель.

— Почему ты так боишься отбора? — вдруг спросила Адель, жажда истины была сильнее осторожности.

В голубых глазах Николетт сверкнули слезы. Если бы она стала королевой, то скорее всего пыталась бы всех разжалобить своим страдающим видом.

— Что ты знаешь об инкарнации? Родители… рассказали тебе?