Инкогнито

Ветер список влюблённых порвал на две части,

И единственной самой из тысячи женщин

Отыскаться однажды – случайное счастье.

Потому что Земля не летит по спирали,

Её замкнутый эллипс – предел отторженья,

И двоим, потерявшимся в списке, едва ли

Предначертана встреча по дате рожденья.

Потому что у времени и расстояний

Перепутано кем-то число измерений,

И на каждую встречу по десять прощаний,

И на десять обид – полпроцента прощений…

А ещё суета и осенняя хмурость

Не дают оглянуться и встретиться взглядом,

А когда наконец-то даруется мудрость,

Как-то поздно и страшно менять что-то рядом.

И хоть звёзды на небе посеяны густо,

Никогда не увидеть, что ждёт тебя где-то,

И в душе неизменно потерянно пусто,

Потому, что любовью душа не согрета.

И кому-то смириться с потерей придётся,

Чтобы завтра сказать: А любви не бывает!!!

Потому, что она никогда не найдётся

У того, кто не ждёт и о ней не мечтает…

Потому, что любовь и нигде, и повсюду:

В каждой строчке поэта, и в голосе барда,

Вот и я повторять без конца тебе буду:

Мы с тобою не встретимся? Это неправда!

(Сказоч-Ник)

Как странно… Он обрадовался, получив новое письмо. Очередная бессонница погрузила в работу, словно и не царствовала за окном глухая беззвездная ночь. Дел накопилось много, а если не удавалось спать, вполне логично было заняться тем, что давно ждало его вмешательства.

Бесконечные таблицы, цифры, формулы – от их количества уже слезились глаза. Он привык. С тех пор, как жизнь опустела, предпочитал занимать ночи проектами, а не одолженными на время ласками, оставляющими горькое послевкусие. Короткие встречи проходили почти бесследно, давая разрядку для тела, но не откладываясь в сердце, и всякий раз, уезжая от своей новой случайной знакомой, понимал, что уже утром не вспомнит ее лица. Так к чему все это? Он не сходил с ума от желания, не терзался неудовлетворенностью, и мог вполне обойтись без чужого тепла.

Рассчитывать на забвение не приходилось: воспоминания смеялись, лишая сна и покоя, призраки прошлого становились злее, раздражая своей настойчивостью, и он снова и снова проигрывал в бессмысленных сражениях с самим собой.

А работа становилась той отдушиной, через которую проникал свежий воздух, насыщающий легкие свободой. Мог бы – увеличил нагрузку, но ограниченность времени в сутках не позволяла реализовать подобные мечты.

Письма необъяснимым образом вписывались в его сумасшедший ритм. Когда около года назад Алиса предложила писать и ему, эта идея выглядела смешной. Ну какой из него целитель чужих душ? Разве можно исполнять чужие желания, будучи лишенным сладости собственных осуществленных надежд? Но странная девушка со сказочным именем оказалась настойчивой. Она всегда находила неопровержимые аргументы, и проще было подчиниться, чем доказывать что-то уверенной в своей правоте девчонке. А согласившись на нелепое предложение, увидел другой мир, где боль и отчаянье отступали перед дерзостью убедительных слов. Наблюдая, как растревоженное собственными проблемами девичье сознание слагает волшебные мотивы для незнакомых людей, не мог не позавидовать такой силе. Алиса уступала ему в возрасте, но превосходила мудростью, помогающей заглушить переживания, которые в избытке наполняли и ее жизнь.

Он всматривался в скупые строчки на экране и как будто слышал взволнованное дыхание незнакомки. У нее от усталости припухли веки, волосы выбились из прически, рассыпавшись по округлым плечам. Пишет, торопясь, чтобы не передумать, слегка покусывая губу и тем самым приводя себя в чувство. Ранимая, испуганная, кем-то очень сильно обиженная и оттого неуверенная в себе. И почему-то до невозможности похожая на Арину. Вспомнил трогательное волнение, окрасившее румянцем нежную кожу на лице, когда женщина помахала ему на прощанье. И то, как она прощалась с другими, не смея открыто взглянуть на них. Та же напряженность переполняла строки из письма. И та же надежда была неумело спрятана за равнодушными буквами.