Инкуб с трамвайной остановки

Длинные изящные пальцы «шагают» от коленки по голому бедру. Это просто игра: пальцы изображают ножки, но от каждого следующего шага становится все сложнее терпеть их медлительность. И смеющиеся черные глаза показывают: нет-нет, играть мы будем только по моим правилам, и если я захочу мучить тебя часами, то так тому и быть. И ведь я заведомо согласна на любые правила.

Лицо Дима странное – оно красиво не правильными чертами лица, а скорее мимикой. Стоит ему слегка улыбнуться или едва опустить ресницы, как сердце замирает. В каждом его взгляде свой смысл. Но сейчас, когда его зрачки растеклись по всей радужке, читается только сдерживаемое желание. Зачем же сдерживаться, если сам хочет приблизиться? Неправильно, что он одет, а я перед ним полностью нагая. Рука непроизвольно тянется к верхней пуговице на черной шелковой рубашке – моей коже требуется стать этим шелком, это мне положено всем телом его обвивать в ласковых касаниях. Но он со смехом перехватывает мои пальцы, отводит чуть в сторону, наклоняется и прижимается губами к запястью. Больше в груди нет дыхания – там не осталось даже капли воздуха, оттого и рвет пустотой, которую срочно нужно заполнить иной субстанцией. Страсть – прекрасно подойдет. Ничего другого там не нужно, кроме страсти.

Он резко толкает меня в плечо, плавно перекатывается и нависает сверху. А я готова орать, умолять больше не тянуть – наклониться, поцеловать, вжать своим весом в постель, взорвать меня изнутри. Но он приближается неспешно, будто с издевкой, нагнетая все большее томление – и не к губам. Однако разочарование сменяется бурной волной по всем венам, когда он прикасается кончиком языка к шее. Все тело изворачивается, летит дугой вверх, но эмоция слишком сильная – и она рвет сознание из сладкого сна без остатка.

У меня ушло несколько минут, чтобы прийти в себя и обуздать дыхание, но еще долго трясло от немыслимого возбуждения. Если бы не истощенная Маринка, спящая рядом, то, клянусь, я продолжила бы игру с собственной рукой. Тихий звук вынудил опомниться и посмотреть в сторону – с окна попадало немного света на клетку, потому стало видно, что Крыся уже не спала. Она с удовольствием пила из поилки, создавая небольшой шум, когда язычок касался железного шарика, но, словно почувствовав мое внимание, обернулась. И не было никаких сомнений, что так смешливо смотрит на меня вовсе не животное. А ведь у меня иммунитет, как у любого существа, то есть воздействие многократно уменьшено! На месте Маринки я за две подобные ночи успела бы наверняка спятить.

– Очень смешно! – злобно прошипела я. – Но мучить меня каждую ночь у тебя не получится, понял?

Крыся прыгнула ближе к решетке и знакомо распахнула рот. На пол клетки упал маленький сверток, но я не рискнула открыть дверцу и протянуть руку внутрь. Листочек и сам немного развернулся, дав возможность разглядеть вопрос: «Мучить ли» После чего, как и в первый раз, записка растворилась в воздухе.

Я усмехнулась. Да-да, инкуб там торжествует, сволочь хитрая. Уделал. Сам альтер меня до сих пор не донимал, но мне хватило ума потрогать его! Вот и получила заслуженный урок. Ведь из клетки Дим ни до какой жертвы больше не доберется, осталось самой проявить каплю здравомыслия. Я подробно допрашивала магистра Веллеса об альтерах инкубов. Такие сообщения, которые на несколько секунд могут принимать материальную форму, способны создавать только самые сильные из существ. Но даже им этот трюк не удастся проворачивать часто – раз в несколько дней, да и то при условии траты значительных сил. И Диминик потратил столько энергии на пустую издевку? Не выдвинуть новое требование, не выплеснуть злость, что его альтера поймали, даже вопреки действующему закону, а для насмешки? Что еще добавить о его характере? Хуже вампира, право слово! Влад, хоть и наелся, но и полезное дело заодно совершил, а инкубу цель не так важна, как подчеркивание малюсенькой победы.

Но я уже пришла в себя, потому сложила руки на груди и улыбнулась:

– Зато я теперь примерно представляю твою силу. И больше ни за что к Крысе не прикоснусь. Ну а тебе, чертов манипулятор, придется или постоянно ее контролировать, жертвуя всеми текущими делами, или в один момент упустить. И в тот миг я запросто могу оказаться рядом. – Я растянула губы еще шире. – А пока сиди здесь, контролируй, наблюдай – вдруг я только притворяюсь, что сплю, но на самом деле жду подходящего случая? Видеть и слышать ты все равно теперь сможешь только то, что мы тебе позволим. Как выразился бы Влад, обидненько, да?

Крыся поднялась на задних лапках, вытянулась вверх и то ли принюхивалась, то ли с любопытством рассматривала мое лицо.

– Все, много чести – болтать с тобой всю ночь. И не смей шуметь, иначе на балкон отправлю. – Я зевнула и приказала: – Спи, Крыся!