Инкубатор для шпионов

— Не придирайся к сЛовам, — поморщился Меркулов. — Нет, конечно, ничего. И вот это самое я и хотел тебе сказать. Этот хриплый тип, который пугает всех по телефону — тебя, сестру Мелешко… На что он рассчитывает? Где свидетели преступления?

— Наверно, у него в кармане.

— А если их нет?

— Как это нет?

— А вот так. По, чему-то никто не слышал никаких выстрелов в половине двенадцатого в Конакове. Вот вы, например, с этой Ольгой — вы слышали выстрелы и автоматные очереди?

— Нет.

— Ни ты, ни она?

— Конечно, нет!

— Почему — конечно?

— Потому что иначе я бы уже давно тебе рассказал.

Меркулов шутливо погрозил другу пальцем:

— Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав.

— Вот когда ты оружие потеряешь, я посмотрю, как ты запоешь, — мстительно пообещал Турецкий.

— Я оружие не потеряю, потому что, в отличие от тебя, мне вообще не приходит в голову идиотская мысль его из сейфа доставать.

— Да?!

— Да.

— Пистолет был у меня с собой, потому что именно ты, Костя, после второй встречи со Стасовым порекомендовал мне никуда не ходить без оружия. Так кто из нас теперь Юпитер?

Меркулов поднял руки: сдаюсь, мол. Потом подмигнул:

— Не дрейфь, все образуется.

— Как же, — буркнул Турецкий.

— Конечно, образуется. Представляешь, Саша, вызывает тебя президент и назначает главнокомандующим.

— Главнокомандующим чем?

— А всем! Вот лафа-то нам начнется. Грязнова сделаешь Героем России.

— Какого Грязнова? — машинально спросил Турецкий.

— А обоих. В мою честь какую-нибудь юридическую академию назовешь…

Турецкий только с досадой махнул на друга рукой.

В результате мозгового штурма было решено, что утро вечера мудренее и сегодня ничего предпринимать, тем более писать рапорт об утрате личного оружия, не стоит.

В половине девятого утра Турецкому позвонил Студень и сказал, что готовы окончательные результаты вскрытия. Через полчаса Турецкий приехал на Пречистенскую набережную — в ЦСЭ.

— Carchоplеsla, — величественно объявил диагноз Студень.

— Можно по-русски? — попросил Турецкий.

— Пожалуйста. Паралич сердца.

— Все так просто?

— Ничего не просто. К этому не было никаких показаний. Человек должен болеть… ну, если не вдаваясь в частности, ишемической болезнью. Под внезапной сердечной смертью понимают летальный исход, развивающийся в результате сердечного приступа длительностью в пределах шести часов у людей, считавшихся до этого практически здоровыми. А вот был ли господин Мелешко здоров за шесть часов до смерти? Вам удалось что-нибудь выяснить, Александр Борисович? Как он провел свой последний день?

— Пока этого никто не знает.

— То-то и оно, — покачал головой Студень. — Правда, судя по состоянию внутренних органов, Мелешко был практически здоров.

— Давайте на пальцах, — попросил Турецкий. — Какое отношение и при каких обстоятельствах ишемическая болезнь могла иметь отношение к нашему «клиенту»?

— В основе ишемической болезни — атеросклеротическое поражение венечных артерий. Риск внезапно умереть в несколько раз выше у мужчин среднего и пожилого возраста, страдающих артериальной гипертонией, гипертрофией сердца, гиперхолестеринемией, ожирением, гиподинамией, злоупотребляющих курением. Мелешко не курил и толстым не был.

— Мелешко был здоров?

— В кардиологическом отношении — да. Печень была не совсем в порядке. До цирроза — еще далеко. Кстати, не хотите ли завещать свой драгоценный орган нашему центру, Александр Борисович? Я думаю, ваша печеночка будет достойным экспонатом.

— Давайте без неуместного цинизма, — попросил Турецкий и вдруг оживился: — Секундочку! Не хотите ли вы сказать…

Студень кивнул:

— С медицинской точки зрения ответом могло быть — отравление.

— Та-ак…

— А при тяжелом отравлении алкоголем, если не будет оказана медицинская помощь, может наступить смерть от паралича сердца.

— Но ведь не было же алкоголя в крови? — уточнил Турецкий то, что ему и так уже было известно.

— Нет, — покачал головой Студень. — И никакой другой посторонней химии. А также никаких телесных повреждений. Только паралич сердца и выражение ужаса на лице.

— Не понимаю. Значит, просто жил, а потом бац — и умер? От сердечной болезни, которой не страдал?

— А почему нет? Чего в жизни не бывает, то в смерти случается, — философски заметил Студень. — Такие случаи истории известны. Вон, например, герой Русско-турецкой войны, генерал Скобелев. Он скончался при очень странных обстоятельствах. Поговаривали, что его отравили агенты Бисмарка. Подозревали и политическое убийство, и темные любовные истории. Официальный диагноз гласил: паралич сердца, а современники сокрушались: «Это как же так — паралич сердца? Это когда мы с вами умрем, у нас паралич сердца случится. А у такого человека не может быть паралича сердца!» Ну а что толку от разговоров? Был супермен, стал — хладный труп… — Студень глянул на часы. — У меня сейчас второй завтрак, не хотите присоединиться, Александр Борисович?

— Что-то аппетит пропал. Может быть, Мелешко лечился отчего-то? Принимал лекарства? Что-то перепутал? Или ему подменили? А потом рассосалось — за двенадцать-то часов?