Инквизитор

Мужики не хотели говорить с городскими. Солдат отхлестал одного молодого и глупого мужика плетью, а толку-то… В раздражении Волков поехал в замок, не слезая с коня орал на весь двор:

— Сержант, где ты есть?

— Тут я, что господин нужно? — Выбегал из донжона сержант.

— Старосту Рютте под замок, с бабой и всем выводком. Всех в подвал!

— Господин, — вдруг произнёс сержант, вместо того, что бы кинуться исполнять приказ, — может, не будем так горячиться? Как бы чего не вышло. Как бы хуже не было.

— Что? Чего хуже то? — злился Волков.

— Ну, управляющий сбежал, так ещё всех старост под замок посадить. Да ещё мужика городские вопросами изводят, как бы не вышло чего…

— Чего не вышло? Говори, что ты всё вокруг да около…

— Кабы мужик за вилы не взялся. — Хмуро глядел на коннетабля сержант.

— Вот чтоб не вышло чего, и мужик за вилы не схватился, ты сейчас едешь в Рютте и возьмёшь главного подстрекателя. Старосту и всю его семью под замок! — Волков чуть склонился с лошади и почти в лицо сержанту проорал. — Всех в подвал!

— Как изволите, господин, — со вздохом ответил сержант, но уходить не спешил, а продолжил, — а может нужно об этом барону доложить?

Волков, что-то почувствовал. Помолчал глядя на сержанта и сказал:

— Барону говоришь, доложить… — он спрыгнул с коня, кинул сержанту повод, — хорошо я схожу к барону, как ты хочешь, но почему-то мне кажется, что ты просто не хочешь арестовывать старосту. Может ты с ним заодно? А?

Сержант сразу не ответил, а солдат ответа ждать не стал, пошёл к барону.

Он хотел быстро обрисовать ситуацию и получить одобрение барона, но быстро не вышло. Барону было скучно, и он почти заставил Волкова сесть за стол, налил ему вина. Стал расспрашивать, казалось, его мало заботило, посадит солдат старосту в подвал или нет, на это он дал согласие почти сразу, а вот всякой мелочью он интересовался, переспрашивал. Лендлорду было скучно. Он не хотел отпускать Волкова. И больше всего его заинтересовало известие о том, что упырь, судя по всему, был не один. Барон стал расспрашивать о молодом монахе, о книге, а тут ещё пришла баронесса с молодым бароном, их тоже всё это интересовало, Волкову пришлось пересказывать всё, вплоть до грустной истории о семье монаха. А затем стали подавать ужин и попытку уйти, добрая баронесса пресекла одной фразой:

— Господин Фолькоф, останьтесь, пожалуйста. Вы так редко у нас бываете.

Старый барон и молодой поддерживали ее, и солдат просто не смог отказать.

Остался сидеть за столом, вместо того чтобы решать вопрос со старостой.

Выйти из покоев барона он смог только когда стемнело. Конечно, можно было вызвать стражу, найти сержанта и послать его за старостой, но Волкову было откровенно лень, он славно поел, выпил много пива, и сейчас хотел только спать. А староста Рютте мог подождать и до завтра. Поэтому он пошёл к себе в башню, где и встретил Ёгана. Тот был мрачен и не разговорчив, как обычно.

— Ну как прошёл день? — спросил солдат, у слуги поднимаясь по лестнице.

— Будь он проклят, — лаконично отвечал Ёган.

— Кто? День или господин Крутец? — Смеялся солдат, у которого было отличное настроение после пива.

— Да оба! Мы с этим городским объехали пол-поместья, лошади едва живы.

— На моих лошадях ездили? — Насторожился солдат.

— С чего вдруг, я на ваших лошадях буду ездить по делам управляющего, из конюшни брали, сам управляющий выбирал.

— Хорошо, — облегчённо произнёс Волков, — а чем занимались?

— Да мотались туда-сюда, туда-сюда, а он всё считает, да считает, считает да считает, да записывает всё. И не угомонится никак и уже темнеет, а он: а тут, сколько десятин, а вот тут, сколько десятин, а это пары или не пары, а это озимые, а тут когда убирать. Всю голову, как дятел гнилуху, выклевал. И без еды весь день, только что поел!

— Ха-ха, — смеялся солдат, — а ты меня считал непоседливым, или как там?.. Неугомонным.

— Да по сравнению с этим, городским, вы добрый барин, этот же чистый сатана. Неуёмный. Ещё и ленивым меня ругал. А у меня, вот не поверите, от него к полудню голова гудела, что твой улей в апреле.

— Вот какого господина тебе надобно, — смеялся солдат.

— Да избавь Бог, — Ёган осенил себя святым знамением, — уж лучше обратно в мужики подамся. Да и там от него житья не будет. Он же с мужика всё соскоблит. От него ж ничего не утаить будет, как только в дело мужицкое вникнет. А он вникнет, он въедливый.

А тем временем дошли они до своих покоев и слуга, не переставая жаловаться на молодого аудитора, помог Волкову раздеться. А когда тот разделся и завалился в перины, то даже не успел помечтать о прекрасной дочери барона, заснул сразу, несмотря на то, что Ёган всё ещё что-то бубнил, про молодого Крутеца.

На заре коннетабль спустился во двор. Там сержант уже отправлял двух людей с егерем Клаусом пройтись по дороге до аббатства и заглянуть на остров с березами. А когда он их отправил, Волков сказал ему:

— Старосту Рютте в подвал с семьей, барон согласен.

Сержант кивнул и велел запрягать телегу и седлать себе коня, а Волков же не спеша пошел в донжон завтракать, где за столом нашел монаха.