Инквизитор

Начальник в форме полковника МВД любезно объяснил мне, что «демиков» в «Крестах» уже нет. На первом же допросе они раскаялись и подписали обязательство не заниматься деятельностью, «которая может быть расценена как политическая активность».

— За исключением двоих, которые отказались подписать обязательство, все отправлены по домам.

— А те двое?

— Тоже отправлены… на два года на исправительные работы.

— Куда?

— На Сахалин.

— Суда не было?

— Какой суд? Согласно указу президента России № 78, лица, задержанные на месте преступления, караются не в судебном, а в административном порядке в соответствии с ВУК Российской Федерации. В данном случае имело место нарушение статьи первой, пункта «в» Временного уголовного кодекса. Вот, пожалуйста.

Он положил передо мной книжицу, предварительно открыв ее на нужной странице.

«п. в) Лица, задержанные при проведении митингов, демонстраций и других форм политической деятельности, наказываются исправительными работами сроком до двух лет в назначенных им местными органами МВД населенных пунктах без содержания под стражей».

— И кто определил им место поселения?

— Местные органы МВД.

Весь день я, как проклятый, мотался по городу, а в 11 вечера уже был в корпункте.

Мяша и Харя, поджидая меня, мирно пили кофе с сушками. Налив себе стаканчик, я присел у окна.

— Машину достали?

— Под окном. Вот ключи.

Харя положил передо мной связку ключей с брелоком, изображающим череп.

— Раскладушка у вас есть?

Мяша полез за шкаф и достал старую, провисшую, видавшую виды раскладушку. Я про себя крепко выматерился. Привычка спать на животе обещала проведение ночи в изогнутом состоянии с болями в позвоночнике на следующий день. Мяша полез в старый шкаф и вытащил откуда-то снизу тонкий поролоновый матрац, подушку с надетой на нее когда-то белой, а ныне цвета маренго наволочкой, старое, явно солдатское одеяло и две, опять же цвета маренго простыни со штампами «МПС СССР. Прибалтийская ж. д.».

— Поновей не могли спереть бельишко-то?

— Да как-то неудобно.

Дети были кристальной души граждане.

— Ладно. Проваливайте.

Директор корпункта и спецкор не заставили просить дважды и мгновенно испарились, не забыв прихватить с собой сушки и милостиво разрешив мне пользоваться кофе с сахаром.

Я тут же лег, не раздеваясь, предварительно расстелив одеяло и сняв наволочку цвета маренго.

Засыпать я не собирался, поскольку не был уверен, что услышу звонок, и поэтому постарался погрузиться в полусонное состояние, именуемое дремотой. Дремал я долго, время от времени поглядывая на часы.

Около пяти утра, взглянув на часы в последний раз и придя к выводу, что сегодня «инквизиторы» на связь не выйдут, я решил отрубиться на полную катушку, как вдруг зазвонил телефон. Я вскочил, как ошпаренный.

— Алло.

— С вами говорит Святая инквизиция.

— Очень приятно, Святая инквизиция. Я вас слушаю, — сказал я, придав голосу как можно больше душевности.

— Я просил вас иметь наготове машину.

— Имею.

— В таком случае выезжайте немедленно по адресу Загородная, дом 12. Стойте у подъезда, пока не подъедут еще пять корреспондентов. После этого заходите в подъезд. Думаю, вы получите интересный материал для очередного номера. Да хранит вас Господь.

В трубке послышались гудки.

Я сбежал по лестнице во двор, открыл красные «жигули» и запустил движок. Переехал Дворцовый мост и помчался по пустынному Невскому. Поворот. Владимирская площадь. Загородная. Сбросил скорость, всматриваясь в номера домов. Дом 12. Возле подъезда две машины. Водители с фотоаппаратами стояли возле одной из них и о чем-то оживленно разговаривали. Я подошел и представился. Они, в свою очередь, протянули мне визитки. «Вечерний Санкт-Петербург» и «Вестник Санкт-Петербурга».

— Ну что, ждем еще двоих, согласно инструкции?

— Ждем пять минут. Сбор в пять тридцать. Сейчас пять двадцать пять.

Через две минуты подъехали еще две машины, и два парня с фотоаппаратами представились:

— «Криминальная хроника».

— «Известия».

Корреспондент «Известий» как представитель самой крупной газеты взял на себя руководство.

— Сейчас посмотрим, что там, и если что-нибудь интересное, поедем ко мне и обсудим, как давать. Пошли.

Мы один за другим вошли в парадную, и я почувствовал, как что-то оборвалось у меня внутри, а по коже побежали мурашки. Я был готов ко всему, хотя бедное воображение не шло дальше десятка детских трупов, изрезанных ножами. То, что я увидел, было за пределами моего воображения.

На ступеньках двумя рядами по трое сидели шесть восковых статуй с голыми черепами. Они сидели в одинаковых позах, не шевелясь, уставив взгляды широко раскрытых глаз куда-то в пространство, как бы сквозь нас. В первый момент у меня даже мелькнула мысль о розыгрыше. НО ОНИ ДЫШАЛИ!

Мои случайные товарищи застыли с открытыми ртами и тоже стали напоминать восковые статуи. На ватных ногах я подошел к лестнице. Мои коллеги также какой-то деревянной походкой приблизились к первой ступеньке.

Парни сидели, положив руки на колени, и не шевелились. На лбу у каждого виднелась свежая татуировка. Толстыми буквами было вытатуировано только одно слово: «БАНДИТ».