Инквизитор

И ведь Иван ничего такого не прочитал. Он просто видел Библию, в которой были ранее не известные ему слова. Фразы, которых там не могло быть. Просто не могло. Он должен был просто не поверить. Просмотреть, даже прочитать внимательно, но все равно — не поверить. Это могла быть подделка. Даже обязательно была подделка. Кто-то взял и напечатал Библию, вставив в нее что-то свое, недозволенное и греховное. Или наоборот — что-то идущее от чистой души, переполненной верой.

Столько поводов не поверить!

Он просто обязан не верить этой книге. Ее нашел Фома и оттого решил о чем-то договариваться с мусульманином? Так это Марк так сказал. Это он так сказал, а сколько там правды в его словах — кто знает? Может, он и Фоме врал? И Фома ему поверил? Недоверчивый Фома?

Иван снова открыл книгу — он не мог называть ее Библией. Он был не силен в религиозных вопросах, но если кто-то внес в Книгу изменения, то это было богохульство. Это был грех.

Это было просто невозможно, о такой возможности даже не упоминали ни в школе, ни в армии. И среди списка преступлений такой пункт просто не значился. Ведь если кто-то начинает править Книгу, то лишается вечной жизни и Рая, а если это начинает делать Дьявол, то… Дьявол не врет, между прочим.

Кто же мог такое сотворить?

Этот самый мусульманин? Чушь. Здесь он не нашел бы типографии. Отринувшие? Да, отринувшие могли. Могли, но зачем? Ерунда получается. Полная ерунда. Настолько полная, что ничего в голову толком не лезет.

И с чего это Иван так переполошился? Ну книга. Ну порченая Библия, которая в результате не стоит и бумаги, на которой напечатана. С чего переполох? Или это все вместе — перестрелка, внезапное нападение Круля, эти танки вокруг, — все вместе оказало такое воздействие на Ивана Александрова, на циничного, недоверчивого и грешного Ваньку-Каина?

Последняя фраза Библии… Этой Библии, торопливо добавил Иван. Этой поддельной Библии.

Стих двадцать первый. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь. И что?

Иван открыл последний стих послания к евреям. Стих двадцать пятый. Благодать со всеми вами. Аминь.

Почти не отличается. Почти все послания заканчиваются похожими словами, Иван торопливо перелистал страницы — стоп. Последняя фраза Послания к римлянам совпадает с последней фразой этой поддельной Библии дословно. И что это значит? Что это должно значить? И Второе послание к Фессалоникийцам, и Послание к Филиппийцам заканчивается точно так же. И ничего это не значит. Не меняет ничего. Ровным счетом.

Наверное, нужно просто прочитать эту вставку. Эту дописку к Святому Писанию. Или просто отбросить книгу прочь…

Звонкий щелчок.

Иван вздрогнул и оглянулся — Марк отошел от машины, что-то там рассматривал на дороге, Иван видел его через треснувшее лобовое стекло «номада».

Странный звук. Знакомый и неприятный. Снова щелчок. Даже не щелчок, а будто удар по жестяной банке. По большой жестяной банке кто-то резко ударил железным штырем. Хотя нет. Если бы штырем или ножом, то за ударом последовал бы шорох металла о жесть. А здесь…

Щелчок и резкий свист, пронзительное шипение выходящего воздуха.

Твою мать!

Иван вылетел из машины, приземлился на руки, кувыркнулся и больно врезался плечом в полузасыпанный песком каток ближайшего танка. Рот забит пылью, ныла подвернутая лодыжка, но «умиротворитель» был в руке. Совершенно, между прочим, бессмысленно.

Никто так и не появился.

Словно и не выпрыгнул Иван из машины — пули, одна за другой, дырявили задние крылья «номада», одна или две ударили в крышу, еще три подняли фонтанчики пыли возле багажника.

Хреновый снайпер. Ведь не издалека стреляет. Пушка у него с глушителем, это понятно, а с глушителем особо далеко палить нельзя. Метров двести. И так мажет…

Иван, прищурившись, попытался рассмотреть, откуда стреляет этот паразит. Раскаленный воздух дрожал над дорогой, камнями, над глыбами танков. Да будь этот снайпер хоть суперстрелком — чудо, что он в машину попадает, между прочим.

Хотя чудо не так чтобы хорошее. Лопнул скат левого заднего колеса.

Некто хочет, чтобы машина осталась там, где стоит. Неизвестный смотритель танкового кладбища решил пополнить коллекцию своего погоста.

Иван стал медленно отползать вдоль танка туда, где, как ему казалось, получалось мертвое пространство для снайпера.

Для этого снайпера, взвизгнув, напомнила пуля, ударившись о броню над самой головой Ивана. Иван пополз быстрее.

Классика — перекрестный огонь пары снайперов. Вдоль дороги и поперек. Прелестно. Как тут остаться в живых?

Правда, можно было бы еще одного снайпера посадить, слева от дороги, тогда любому, попавшему в засаду, наступал скорый и гарантированный конец.