Инквизитор

Иван молча сменил магазин в пистолете, вытащил из кармана брюк запасные, бросил их на заднее сиденье. Разложил по карманам новые.

— Вот, — удовлетворенно произнес Круль. — Первое мы решили. Второе…

Предавшийся достал из нагрудного кармана рубашки удостоверение и протянул его Ивану:

— Прочти внимательно и запомни.

Иван посмотрел и сумел сдержаться и не выдать своих эмоций. Хватит на сегодня ему корчить клоуна. Его больше ничем не удивят. Не получится. И даже то, что возле фотографии Ивана Александрова в удостоверении было указано «Петр Николаев», этого самого Александрова Ивана удивлять не должно. Не должно. Хотя… Какого рожна?

— Значит, когда мы будем выезжать из Старого города и вообще из города, и просто общаться с патрулями, ты должен показывать только эту корочку и представляться Петром Николаевым и ничему не удивляться. Понятно?

— Нет.

— Не понятно? Или ты хочешь знать — зачем?

— Зачем?

— А затем, что пять минут назад из Конюшни через южную проходную вышел некто с удостоверением на имя Ивана Александрова, очень похожий на Александрова Ивана внешне, сел в машину Конюшни и поехал в сторону Хайфы. И если через несколько минут после регистрации в компьютере информации о его проезде последует новая, о том, что Иван снова пересек кордоны… Или пытается пересечь, то могут возникнуть некоторые проблемы… Ты, возможно, не в курсе, но за то время, пока ты сидел в изоляторе, обстановка в Святом городе немного осложнилась. Ну там, галаты стали действовать активнее, чаще стреляют, взрывают постоянно… Не поверишь, даже количество паломников уменьшилось. Так что солдаты, что из международного контингента, что местные, взяли себе за привычку стрелять при малейшем подозрении. В результате на Святой Земле впятеро снизилось количество нарушений правил дорожного движения. Такое вот неожиданное последствие, — Круль посмотрел на часы. — Иван Александров проследовал через капэпэ, судя по времени. Можем потихоньку трогаться и мы. А то машина нагрелась…

«Номад» плавно двинулся с места.

— Я двину через центр, — пояснил Круль. — Могу сделать крюк, чтобы ты осмотрел достопримечательности. «Три поросенка» осмотреть не хочешь?

— А бар работает? — удивился Иван.

«Умиротворитель» он сунул в кобуру, а удостоверение, покрутив в руке, спрятал в нагрудный карман. Свой настоящий документ спрятал в карман брюк. Не хватало еще спутать при проверке.

— Бар работает. Процветает, можно сказать. У Хаммера, оказывается, был наследник, где-то в Аризоне. Приехал, вступил во владение, взялся как следует…

Круль замолчал как-то многозначительно, настолько многозначительно, что Иван не сдержался и спросил:

— Завербовали?

— Кто? Мы?

— Не вы, конечно, Конюшня или галаты…

— Или и те и другие, — в тон Ивану подхватил Круль. — А я откуда могу это знать? Но да — галаты стейк-бар не трогают.

Значит, завербовали, подумал Иван. Или просто подставили кого-то своего. Покойный Хаммер никогда никаких родственников не упоминал. И фотографий у него не было, и писем вроде бы не отправлял…

Да какая, собственно, сейчас разница?

Иван покидает Иерусалим и, похоже, больше сюда не вернется.

Первый пост они прошли без проблем. Патрульный глянул на удостоверение, на лице у него проступило удивление, но относилось оно не к тому, что Иван назвался чужим именем, а к тому, что в одной машине оказались представители двух если не враждующих, то противостоящих служб: Службы Спасения и Объединенной Инквизиции.

— Да… — пробормотал Круль, когда им разрешили ехать. — Культурологический шок мы бедняге обеспечили. Столько разговоров о непримиримой борьбе, о тайных аутодафе, а тут — пожалте, сидят рядом, непринужденно общаются… А тут еще Игла покосилась…

— Где? — Иван повернулся, глядя в окно на серебристую линию Иглы. — Ничего не покосилась…

— Нет, ну я просто балдею с этих парней, — довольно засмеялся Круль. — Ладно я, я могу позволять себе даже богохульство. Усомниться в чем-нибудь эдаком… Но вы… Как Игла может покоситься или согнуться? Дурак, что ли? Она же нерукотворная! Она же до самой тверди! По ней же ангелы туда-сюда снуют по своим ангельским делам! Я же чушь сказал, на самой грани, между прочим. Еще немного — и это уже было бы сомнение в Господнем всемогуществе… Нельзя быть таким доверчивым, Ваня! Ты же меня не первый день знаешь, нежно любишь, но все равно раз за разом… Ты вообще очень доверчивый человек. Для своей новой должности — абсолютно, можно даже сказать преступно, доверчивый.

Иван на провокацию решил не поддаваться. Пусть врет. Ехать до Хайфы при самом медленном раскладе часа три. Пусть удвоили посты на трассе — еще час. Что он, не вытерпит несчастные четыре часа? Вытерпит. И не такое терпел.

— Вот ты не подумал, отчего это тебе мобильник не выдали? — поинтересовался Круль. — Пушку дали, шмотки дали, а телефон — нет. Не подумал? Есть варианты?

Спокойно, приказал себе Иван. Пусть болтает. У него работа такая — болтать. А у тебя, Ваня, отныне судьба — терпеть. Сколько их, добрых и ласковых, будут доставать тебя случайно, по долгу службы или по зову сердца!

Нужно терпеть.