Инквизитор Рейвенор

— О боги! — хрипит Плайтон.

Хотя ее сознание и наполняет жгучая боль, я чувствую ее облегчение. Увидев меня, она на мгновение обрела надежду.

— Я тоже рад вас видеть, — говорю я.

Распрямившейся тетивой по мне бьет невыносимая волна эмоций. Кара бросается вперед, оставляя Белкнапа поддерживать Мауд, и падает перед моим креслом, крепко обнимая его. Она плачет.

— Кара.

— Ты жив!

— Кара.

Ее боль и горе безудержны. Я пытаюсь успокоить ее, но понимаю, что кто-то тяжело ранил ее. Кто-то держал ее в плену и истязал. Моя бедная Кара. В ее сознании мешается столь много разных вещей: скорбь, радость, удивление, любовь, стыд. Она настолько уверилась в моей смерти, что едва может теперь поверить в обратное.

— Кара, все хорошо. Кто посмел так с тобой поступить?

Она еще сильнее вцепляется в мое кресло, и слезы ее стекают по металлическому каркасу.

— Прости меня! — завывает она. — Прости!

— Тише, Кара. Все будет хорошо. Кто с тобой так поступил?

Я протягиваюсь сознанием в ее незащищенные, хрупкие мысли, чтобы понять, утешить. Куллин приложил руку к ее страданиям. Но позади него я вижу воспоминания о Сайскинде и Уорне, о бесчеловечных надругательствах.

— Я найду Сайскинда, обещаю, Кара. Найду и…

Замолкаю. За отравленными мыслями о капитане-капере и мерзавце Уорне маячат и другие силуэты: Карл и сама Свол.

Я вижу ее глубочайшую тайну, раскаляющую добела ее муку.

— Ох, Кара…

— Прости меня, Гидеон!

— О чем это она? — требовательно вопрошает Белкнап.

Любовь и тревога о ней полыхают в его сознании расплавленным золотом. Он опускает Плайтон на пол и нависает над нами.

— Кара? Рейвенор? Что происходит?

— Я знала, что это Карл! Знала, но защищала его!

— Карл заблокировал твои воспоминания, — говорю я. — Мне видны оставленные им шрамы.

— Еще раньше, — произносит она. — Я знала тогда. Знала, но скрывала. Он заставил меня пообещать, что я ничего не скажу тебе. Что не стану говорить этого никому. Ему было нужно только время…

Она снова заходится в рыданиях и становится невменяема.

— О чем она говорит? — смотрит на меня Белкнап.

— Когда ты узнала? — спрашиваю я. — Кара, когда ты узнала?

— Юстис Майорис. Ризница.

— Она была там, — говорит Молох. — Наверняка она все видела.

— Почему ты скрывала? Почему не сказала мне? — спрашиваю я.

— Я слишком многим ему обязана, — шепчет она. — Он излечил меня от… я умирала. Он вылечил меня. Спас жизнь. Он умолял меня не раскрывать его тайну хотя бы несколько месяцев, чтобы у него было время провести исследования, чтобы он смог найти способ справиться. Я не могла ему отказать. Он спас меня. Разве мог демон так поступить?

— Добрый, но хитрый поступок, — отвечаю я, — но этим его добро и исчерпывается.

— Но… — начинает она.

— Ты знала? — спрашивает Белкнап.

— Что?

— Ты знала? Знала, что Тониус — демон, и продолжала покрывать его?!

Белкнап отходит от нас. Его эмоции всегда сильны и однозначны. Сейчас я ощущаю исходящие от него отвращение и чувство того, что его предали. Он оскорблен. Все его помыслы и чувства всегда направляла только верность Богу-Императору. Более искренней и сильной гадливости я никогда не считывал.

— Он спас меня! — запинаясь, произносит Кара, глядя на Белкнапа красными от слез глазами.

— Тебя спас демон, — говорит он.

Мне кажется, что он сейчас ее ударит. Я предпочитаю не рисковать и отбрасываю его сознанием, заставляя усесться на кушетке рядом с Мауд.

— Сядь! — приказываю я. — Сам разберусь.

— Но она…

— Сядь, Белкнап, и заткнись!

— На твоем месте я бы последовал совету, — произносит Молох.

Губы еретика искривляет улыбка. Даже сейчас, в этом отчаянном положении, он не может не насладиться тем, как рушатся все старания моих людей.

— Может, скажешь, Молох, с чего бы это кому-нибудь слушать, что ты там лепечешь?

Не более чем в пальце от побледневшего лица Зигмунда повисают восемь кайнов. Он сглатывает слюну. Внутренняя дверь гостиной открыта, и в ней стоит Нейл, целясь в Молоха из автоматического пистолета. Гарлон потрепан и изранен. Один его глаз затек и практически не открывается. Рядом с ним стоит Пэйшенс с голодным выражением на лице. Она очень хочет убить Молоха.

— Вы только посмотрите, — с фальшивой бодростью в голосе говорит Молох, — теперь все в сборе.

— Пусть живет.

— Гидеон? — удивленно произносит Кюс.

— Пусть живет! Гарлон, опусти оружие!

— Что он здесь делает? — спрашивает Пэйшенс.

Я отодвигаю ее кайны от лица Молоха и роняю их на пол.

— То же самое, что и мы: пытается дожить до утра. Мы решили объединить наши возможности.

— Надеюсь, мать твою, ты понимаешь, что делаешь, — произносит Кюс.

Она подбегает к Каре и поднимает ее, отдирая от моего кресла. Нейл приближается к Ангарад, обнимает ее и целует.

— Скажите, — произносит Плайтон с кушетки, пытаясь не выказывать свою боль, — у нас есть какой-нибудь план?