Инквизиторы космоса

Да, после сражения, как только вы вознесете хвалу Господу, а может быть, и до него, как, например, сейчас, в этот благословенный момент, пока вы еще готовите к крестовому походу душу и укрепляете свой дух, многие из вас захотят в своей келье опуститься на колени подле пилы и абразивного круга, взять в руки рашпиль или увеличительные стекла, карбидный резец или кисть и роговую чернильницу. И костные фаланги ваших погибших или преданных эвтаназии товарищей…

У лектора у самого начали подергиваться руки, а бледные щеки покрыл лихорадочный румянец, когда он начал читать:

«Кулаки красоты,

Пальцы смерти;

Имперские кулаки —

Со смертью наша встреча». Вся важность творческого труда для братства Имперских Кулаков в моменты отдыха и медитаций стала более понятной Лександро после того, как однажды он случайно остановился возле двух боевых братьев, которые рядом с библарием вели о чем-то спор, тактичный, но все же страстный.

По длинному коридору с гофрированными сводами тянулось продолговатое змееподобное тело серва, пухлые ладони которого выделяли специальную пасту для натирки полов. В лампадах перед иконами, вставленными в самодельные рамки, мерцали электросвечи. Лексан-дро, чтобы не помешать двум десантникам, пришлось остановиться.

Он размышлял, что вошло у него в привычку, о боли и о том, как Рогал Дорн как будто выделил его среди всех остальных и дал свое особое благословение еще до того, как эмбриональная плазма Примарха была введена в его тело…

Десантники не обратили никакого внимания на него, когда он остановился в ожидании, когда освободится путь, не желая беспокоить их. То, что он услышал, дало ему первое представление о мире внутренних переживаний взрослых Кулаков, которые прослужили более семидесяти лет. Об этом свидетельствовали семь штифтов, имплантированных в крутой лоб с ежиком волос каждого из космических рыцарей.

— Но, брат, — говорил один, — предположим, ты погружаешь фалангу в горячий парафин после тонкой полировки — после того, как ты выражаешься, как поверхность приобрела окончательный вид, — тем самым внося в реликвию товарища инородный материал.

— По сравнению с рогом кость обладает определенной пористостью, — возразил другой, — несмотря на то, что кости брата укреплены керамикой.

— Но…

— Эту пористость я ощущаю! Может быть, мой оккулобный орган обеспечивает более тонкое микрозрение, чем твой? При погружении обработанной кости в расплавленный парафин он позволяет эти поры заполнить, поэтому чернила при нанесении рисунка не расплываются.

— Но эти поры уже заполнены керамикой, брат!

— Все? Мириады пор? Всегда?

— Возможно, твой оккулобный орган перевозбуждает твои органы зрения, и ты видишь то, чего не существует? В бою это может оказаться опасным.

— Брат, кость следует исследовать очень внимательно, одного беглого взгляда недостаточно. Станем ли из-за этого мы драться на дуэли?

На лице у каждого из мужчин виднелись следы, глубоких шрамов и отметин.

— Думаю, что да, — ответил второй. — Не стоит ли сначала нам обратиться в Солиторий, чтобы в одиночестве и молчании укрепить наши души и обдумать наши обвинения?

Прямые и жесткие, братья плечо к плечу направились в сторону места уединения, расположенного в темной гондоле, висевшей над чернотой бездны вакуума у крепостных стен монастыря.

Брюхоногий полуавтомат почтительно переместился туда, где только что стояли десантники, и начал драить древний клепаный пол.

Впервые в жизни пришлось Лександро так близко столкнуться со старшими братьями.

Кадеты старшего возраста были совсем иным делом…

* * *

В течение первых шести месяцев те, кому удалось преодолеть первый этап подготовки, относились к новобранцам с Некромонда как к желторотым птенцам, малькам, из которых могли вырасти акулы, а могли и не вырасти. Хотя никогда не стоял вопрос о том, чтобы младшие кадеты прислуживали старшим, как сервы, скажем, убирали, их кельи.

Все же теперь, по мере того, как наливалось силой и массой тело Лександро, он начал замечать напряжение, существовавшее между более здоровыми парнями и юными новобранцами. Казалось, обладатели новых органов и возможностей с нетерпением ожидали сигнала. В воздухе пахло грозой…

Однажды вечером два здоровенных парня бросили клич, чтобы новички немедленно отправились с ними.

Не давая никаких объяснений, таинственный эскорт увел из дому озадаченную группу молодняка. Вскоре они миновали просторный, плохо освещенный вестибюль под высоким сводом с запахом расплавленной камфоры, потом другой. Техны, сидевшие на корточках перед своими расписанными рунами спальнями, увидев процессию, поежились.