Инквизиция

О главном казначее я знал иное. Бителен погиб в Рал Тамаре, пытаясь вырвать меня из лап Сферы.

– Катан, важно то, что ты не похож на них. Ты внешне похож на своего брата, своего отца, каждого Тар'конантура, кто когда-либо жил. Но внешность ничего не значит. Никто не может быть абсолютно злым, тем более целое семейство. Забудь про Этия и Кэросия. Были они героями или убийцами – это уже все равно. А если не можешь забыть, то слушай свой разум, не свои сомнения. Ты все еще не нашел ни одной из тех двух вещей, что ты ищешь, так сосредоточься на них. Сархаддон – не наша забота, с ним мы ничего не можем сделать, можем только наблюдать.

Тон Палатины стал резким, но это помогло. Я был слишком впечатлительным, каждая услышанная новость заставляла меня сомневаться и беспокоиться, и все это лишь отвлекало меня от «Эона». Только ночью я вспоминал о нем, потому что этот корабль присутствовал в моих снах, огромный и всегда недосягаемый, закутанный в темноту. Я все еще не знал, как он выглядит.

– Из ДВУХ вещей? – спросил я.

– Да. Надеюсь, ты не влюблен в ту и другую одновременно.

Только фетийка сделала бы подобное замечание, даже такая нормальная фетийка, как Палатина.

– А что Алидризи?

– Спроси Персею, он ли твой контакт. Если не он, будем ждать дальше. Если он, – подвинувшись ко мне, Палатина прошептала, – мы последуем за ним. Ты к этому готов?

– Конечно. – Я огляделся и увидел Алидризи в середине группы людей на другой стороне комнаты. Казалось, никто еще не уходит, и большинство присутствующих держали полные или почти полные бокалы. Вероятно, Алидризи хотел узнать реакцию каждого, чтобы определить лучшую линию действия. У меня было такое чувство, что он окажется одним из тех, на кого не повлияло красноречие Сархаддона.

Персея. Где она? Возле Алидризи ее не было, и позади меня на балконе тоже. Она словно испарилась. Л нас поймал мой взгляд и поманил меня рукой.

– Если ты ищешь Персею, она вернется через минуту.

Он представил меня двум своим собеседникам. Судя по всему, он хорошо знал этих людей. Один, темнокожий, носил имя, похожее на кэмбресское. Возможно, они представляли здесь еще одну часть политического спектра. Казалось, в этом доме собрались представители нескольких еретических фракций: Алидризи и, вероятно, другие верноподданные фараона, океанографы. Чем больше я слышал о Персее, тем больше она производила впечатление жесткого диссидента. Я полагал, что Лиас, по существу, верен вице-королю, и я знал, что он выступает за кэмбресское вмешательство. Интересно, есть ли здесь фетийский агент влияния?

– Ну и что ты думаешь?

Лиас держался подчеркнуто нейтрально, а его собеседники имели задумчивый вид. Я не собирался навязывать им свое мнение.

– Я обеспокоен, – ответил я, что было правдой, хоть и по другим причинам. – После всего, чему нас учили…

– Это прошлое, а что ты думаешь насчет настоящего? – перебил кэмбрессец. – Я не собираюсь решать, менять мне веру или нет, на основании прошлой истории. Мне важно, что ты думаешь о Калатаре. Станет ли Калатар плясать под его дудку? А главное, было ли то, что мы сегодня услышали, таким искренним, как кажется?

– Я думаю, важно не то, что говорится. Сархаддон должен поколебать людей, и он нашел для этого действенный способ. Пока я беседовал только с Палатиной и Алсианой, поэтому я мало чем могу быть полезен.

Кэмбрессец в досаде закатил глаза.

– Ты можешь, Алсиана нет. Все океанографы одинаковы – безумно боятся кого-нибудь обидеть.

Лиас издал странный звук. Вероятно, это было вежливое покашливание, но оно больше смахивало на рычание.

– Ты сегодня не очень дипломатичен, Бамалко.

– Ты океанограф? – Бамалко пробормотал что-то по-кэмбресски, надо полагать, ругательство. – Приношу свои искренние извинения.

– Будь к ним справедлив, – заговорил второй мужчина. – Если Сфера примется за океанографов, они не смогут просто исчезнуть, как все остальные. Если им придется бежать от инквизиторов, их имена внесут в черный список, и они не смогут вернуться к своей работе.

– Бамалко, – вмешался Лиас, – я могу слово в слово повторить то, что сказала Алсиана. Я слышал это и от других. Если здесь грянет беда, тебя отзовут в Кэмбресс. Тебе не придется ничего терять.

– Кроме кучи друзей, – возразил Бамалко, слегка ощетинясь. – Все говорят одно и то же, потому что всем есть что терять, если начнется Священный Поход. Просто когда смотришь на остальной мир, то видишь столько людей, кто мог бы помочь, да не хочет; Вроде кэмбресского правительства, конечно. Я вас предупреждаю – несколько недель назад оно провело выборы в магистрат на следующий год, и два новых саффета ненавидят друг друга лютой ненавистью. Что бы один ни сделал, другой заблокирует, даже если это будет предложение о повышении им жалованья. Моим людям не дадут работать.

Значит, не кэмбрессец. Тогда монсферранец, вероятно, полукровка.

– Радости республики, – пробормотал Лиас.