Инквизиция

– Прячьтесь под что-нибудь! – крикнул я. Я схватил Равенну и почти забросил ее под стол, проталкиваясь туда же вслед за ней. Палатина, сообразив, что я имею в виду, втиснулась под кресло. Я ударился рукой и ногой, но не обратил внимания ни на эту боль, ни на ту, что раскалывала мне череп. Успел еще порадоваться, что мы с Равенной достаточно худые, чтобы вдвоем уместиться под столом.

Я даже не успел помолиться, чтобы «Валдур» оказался достаточно крепок и уцелел, как корабль содрогнулся от сокрушительного удара, и нас швырнуло вверх, на нижнюю поверхность стола.

Изопровод вдоль стен взорвался, осыпая каюту искрами. Светильники погасли. Я почувствовал, что манта поднимается, и услышал истошный крик Равенны.

Глава 34

Это было в сто раз хуже, чем на «Призрачной Звезде» – этот кошмар хаоса и шума, когда «Валдура» бросило вверх. Как только оранжевые искры погасли, воцарилась полная темнота, но об этом будем беспокоиться потом. Палуба внезапно покачнулась и тошнотворно быстро накренилась вбок. Я снова упал, жестко приземлясь на ножки стола, а сверху, выбивая из меня дыхание, грохнулась Равенна, соскользнувшая вниз по палубе. Было больно даже шевелиться, и голову вновь пронзил жуткий скрежет сдавливаемого металла.

– Держитесь! – крикнула Палатина, когда слабое красное свечение заполнило каюту. Мы все еще поднимались, кренясь под сумасшедшим углом на правый борт, когда ударил второй заряд. Я слепо ухватился за Равенну, чтобы задержать ее падение, и тут еще один жуткий удар погнал корабль вниз. На этот раз я закричал, ударившись о ножку стола. Все мое тело сотряслось, раздался треск, и, на миг ослепленный ужасной болью, я подумал, что у меня сломана нога. Но это просто с треском оторвался от стены винный шкафчик.

Палуба стояла теперь почти вертикально, и шкафчик камнем полетел через каюту, бутылки вываливались из него каскадами разбитого стекла и водопадами вина. Прозвучал еще один мощный треск: деревянные обломки ударились о противоположную стену, пробили ее и с глухим грохотом покатились дальше. После этого отдельные шумы в окружающей нас какофонии стали неразличимы. Секунды тянулись вечно. Мы падали невероятно быстро, словно через воздух, а не через воду. За окнами мелькали пузыри, освещенные теперь оранжевыми отблесками пламени откуда-то из каюты.

Я жадно вдыхал воздух, молясь, чтобы стол выдержал. Теплая жидкость стекала по палубе, промачивая мне лицо и волосы. Кровь? У кого идет кровь? Я не мог поднять руку, чтобы проверить, нет ли у меня пореза на голове, но через минуту почувствовал запах алкоголя и понял, что эта «кровь» на самом деле – вино из разбитых бутылок.

Вода за окнами снова краснела, бросая зловещий отсвет на горящую каюту. «Только бы не еще одно попадание», – отчаянно взмолился я, ожидая удара, который наверняка сломает стол, и мы покатимся по палубе. Я слегка подвинул ноги, пытаясь облегчить боль. Затем я понял, что мы падаем, и потянулся к ближайшей ножке – слишком поздно. Теперь удар приняла на себя Равенна – к счастью, на плечи, не на голову. Но в этот раз я почувствовал на ее лице кровь, а не вино. Ножки стола выгнулись, но выдержали, Фетида знает как.

Однако думать было некогда. Массивный диван вырвался из своих скоб, пролетел через дальний угол, обрушивая остатки боковой стены, и с грохотом вывалился в коридор. Мы погружались теперь еще быстрее, красное свечение не исчезало, за окном видны были только пузыри. Что-то тяжелое покатилось вниз и рухнуло мне на ноги, мебель летела над нашими головами к носовой части корабля.

Палуба вздрогнула. Раздался еще один ужасный треск, пол в нескольких ярдах от нас вспучился, и что-то металлическое пробилось сквозь доски и ковер, словно их и не был. о.

Затем снаружи, прямо над нами, послышались страшные удары, и что-то огромное и темное промелькнуло за окном – хвост манты, отломившийся и падающий сам по себе. Новая волна ужаса охватила меня. Я представил, как манта опрокидывается вверх дном, мы переворачиваемся, и все упавшие предметы катятся обратно, чтобы нас раздавить.

Еще звуки, еще удары. Грохот предметов, оторвавшихся или не закрепленных, которые падали сейчас в кормовой колодец, проламывая переборку за переборкой, был оглушительным. Я слегка изменил положение и почувствовал острую боль, когда что-то вонзилось мне в бок. Я все еще цеплялся за Равенну, пытаясь заслонить ее от продолжающих метаться тяжелых предметов, и шепотом умолял стол не сломаться, кресло Палатины оставаться на месте. Пожар затухал, но я видел внизу новые языки пламени, мерцающие через разбитые вдребезги двери и стены. Едкий запах дыма огненного дерева пропитал воздух, смешиваясь с парами вина, впитывающегося в ковер у нас перед носом.

Падение манты замедлялось, я это чувствовал. Мне уже было почти все равно, что сейчас творится, одного хотелось: чтобы как-нибудь прекратилась эта пытка. Но палуба снова накренилась, швыряя нас на крышку стола, и я затаил дыхание, ожидая, что манта опрокинется, груда обломков снова изменит направление и завалит все, что еще уцелело на носу корабля.