Инквизиция и инквизиторы во Франции

Классическая дыба представляла собой деревянный стол с валиками на концах, к которым привязывались веревки, удерживающие запястья и лодыжки жертвы. Вращались валики с помощью рычагов. При вращении веревки тянулись в противоположных направлениях, растягивая тело. Причем в момент резкого послабления веревок человек испытывал столь же сильную боль, как и в момент их натяжения.

Иногда дыба где-нибудь посередине снабжалась специальными шипованными валиками, раздиравшими при протягивании спину жертвы и порой вырезавшими целые полосы кожи и мяса. На особом инквизиционном жаргоне такие валики назывались «шпигованными зайцами», что пошло от специального кулинарного валика, делавшего отверстия на мясе для вставки кусочков жира или пряностей перед жаркой.

Дыба рвала сухожилия, выворачивала суставы, ломала кости. После нескольких часов, проведенных на дыбе, человек, как правило, оставался до конца своих дней калекой.

Преимуществом дыбы в глазах инквизиторов было то, что боль и физический ущерб, наносимый пытаемому, можно было регулировать.

Вот описание пытки дыбы, скажем так, из первых уст. Оно принадлежит некоему Уильяму Литгоу, арестованному в 1620 году в Малаге за шпионаж и попавшему затем в застенки испанской инквизиции. Литгоу истязали на дыбе вертикальной конструкции.

«Что представляет собой пресловутая поттаро, или дыба? — вспоминал чудом уцелевший Литгоу. — Она стояла у стены и представляла собой деревянную раму, к которой крепились d три вертикальные доски, в средней из них имелось отверстие для головы жертвы. По длине доски были выше роста / человека, а скреплены так, чтобы между ними уместилось человеческое тело. В боковых досках имелись отверстия, назначение которых прояснилось, когда палач взялся за дело.

Сначала он перевязал веревкой мою ногу, затем бедро и, наконец, руку. То же он сделал с другой стороны. Затем он пропустил концы в отверстия в боковых досках и закрепил их на шпингалетах, вращающихся при помощи рычага. Затем каждая из этих частей моего тела получила свою долю мучений по отдельности, когда палач поворачивал рычаг. Делал он это три раза для каждой из них, и в конечном счете на каждую пришлось по 21 повороту рычага…

Они истязали меня 6 часов, с четырех часов пополудни до 10 часов вечера, пока не переломали мои кости и пока я не истек кровью. Все это время, к ужасу моему, я пребывал в сознании, орал, кричал, выл, плакал, стонал и скрежетал зубами, пока они, наконец, не ослабили веревки и не высвободили мое тело»[29].

Примитивный вариант

«Базовая комплектация» дыбы и вовсе не требует никаких специальных приспособлений, кроме веревки и перекладины.

Работает это очень просто. Длинной веревкой арестанту связывают руки за спиной. Свободный конец веревки перебрасывают через блок или перекладину, укрепленную под самым потолком допросной комнаты. Палач тянет веревку вниз, и связанные руки арестанта поднимаются все выше и выше. Через какое-то время они поднимаются над головой. Палач поднатуживается и поднимает арестанта вверх, отрывая его тело от пола и окончательно выкручивая суставы. Несчастный испытывает жгучую, рвущую, резкую боль, буквально ощущая, что ему отрывают руки.

Но на этом пытка не кончается: палач резко отпускает веревку, и человек падает вниз, ударяясь о каменные плиты пола. Опускающиеся по инерции руки доставляют ему очередную порцию нестерпимой боли в травмированных суставах.

Для усиления страданий к ногам висящей под потолком жертвы привязывался дополнительный груз. Иногда, пока арестант висел, ему перебивали колени и только после этого отпускали веревку. Можно ли себе вообразить, какую чудовищную боль он испытывал, падая на пол?!

Вынесение приговора

Но пытками страдания арестанта, как известно, не заканчивались. В любом случае его ждал приговор.

Арестант мог «во всем» сознаться инквизитору еще на словесном допросе, мог дойти до подвала, увидеть пыточные агрегаты и сдасться в этот момент. Мог выдержать первую пытку и сломаться после нее. Мог сломаться после целой серии истязаний. Мог умереть в процессе. Мог не умереть и не сломаться, несмотря на все усилия дознавателей. А мог признать себя еретиком, но отказаться каяться и отрекаться от ереси. Встречались и такие, кто желал мученической смерти на костре (sic!).

Так или иначе, если обвиняемый в итоге сознавался в содеянном и соглашался на сотрудничество с инквизицией — отказ от любой ереси и покаяние были в этом случае обязательными условиями, — то ему назначали наказание в виде епитимьи, которая могла варьироваться в зависимости от тяжести его преступления.