Инквизиция: Омнибус

Я вскинул меч. Пластинка с негативом полетела мне в голову, и я рассек ее ударом. Осколки стекла полетели в разные стороны. Вперед устремилась еще одна, и ее я тоже разбил. Словно веер игральных карт, с полок слетело еще больше пластин, засвистевших вокруг меня. Я провел серию уве саров и ульсаров, разнося целящие в меня стеклянные прямоугольники. Мимо одного из них я промахнулся, и он, словно метательный нож, полоснул меня по щеке, прежде чем разбиться о стену.

— Уводи его отсюда! — прокричал я Елизавете.

Трейлер затрясся. Снаружи раздался раскат грома, и по низкой крыше забарабанил дождь. Пластины проносились со свистом, заставляя меня отступать. Ожесточающая, стараясь перехватить их все, превратилась в размытое пятно.

Затем появились призраки. Серьезные мужчины в строгих балахонах. Знатные дамы в длинных платьях. Печальные дети с бледными лицами. Смеющийся трактирщик с одутловатыми щеками. Двое фермеров, обнимающих друг друга за плечи. В мутном воздухе появлялось все больше и больше фигур, сотканных из дыма, с белой кожей, ярко-коричневой одеждой, с тем неподвижным выражением на лицах, какое было в тот момент, когда их запечатлела камера. Они хватали и тянули меня ледяными пальцами, молотили психокинетическими кулаками. Некоторые духи проходили сквозь меня, промораживая до костей. Злобные силы, поселившиеся в этом маленьком трейлере, призывали образы тех, кого Бакунин увековечил за свою карьеру, выдергивая их из негативов и наделяя формой.

Когда в моем плаще стали появляться порезы, я начал отступать назад. Прикосновения призраков были такими же острыми, как и края стеклянных пластин. Замогильный вой оглушил меня. Затем, тошнотворно закачавшись, весь мир стал искажаться и изменяться. Трейлер исчез. На мгновение я вдруг оказался на красно-коричневом побережье, а затем — незваным гостем на деревенской свадьбе. Прорубая себе дорогу полыхающим мечом, я вывалился в сцену крещения. Затем последовало раскрашенное изображение Атенатовых гор, а за ними пиршество в какой-то ратуше. Призраки бросились на меня, вцепляясь холодными руками. Трактирщик с одутловатыми щеками сжал свои ледяные кулаки на моем горле, но лицо его продолжало смеяться. Я рубанул фантома Ожесточающей, и он растворился словно дым. Домохозяйка с печальным лицом повисла на моей руке, а рыбак замахнулся багром.

Я начал читать Литанию Избавления, выкрикивая ее слова в окружающие меня злобные лица. Несколько призраков смялось и оплавилось подобно целлюлозе в огне.

Раздались выстрелы. Справа от меня возник Габон. Он стоял на предрассветном пирсе в Дорсае, среди играющих в кнокболл и на празднике урожая, и все это в одно и то же время. Противоречащие друг другу сцены размывались и сливались вокруг него. На него набрасывались невеста с женихом, которых сопровождала компания пятерых плакальщиков из похоронной процессии и выходящий на пенсию констебль Адептус Арбитрес, увешанный орденами.

— Отходим! — прокричал я.

Ожесточающая раскалилась добела. Снова прокатился гром, от которого затряслась земля. Габон пронзительно закричал, когда его лицо распороли пальцы невесты, а затем проносящиеся со свистом стеклянные пластины начали топорами рубить спину зашатавшегося Фелиппа.

Его кровь хлынула дождем. Она втекала в призраков, окрашивая в пурпур их ярко-коричневые одеяния и делая бледные лица розовыми. Я чувствовал, как пальцы ножами полосуют плоть на моих руках и спине. Фантомов было слишком много.

Я не мог поверить своим глазам. Казалось, будто я стою на берегу реки и в то же самое время на ступенях возле парадного входа в здание Администратума. Эти места накладывались друг на друга совершенно невозможным образом и были одинаково иллюзорны.

Прыгнув вперед, я взмахнул мечом. Он что-то задел, пропорол, и я покатился по промокшему от дождя торфу, вывалившись из трейлера.

Темное небо, хлещущее проливным дождем, рассекла молния. Гроза и подозрительные события, происходящие возле киоска Бакунина, прогнали отдыхающих с луга. Трейлер продолжал вибрировать и раскачиваться, а из дыры, которую я прорубил, выбираясь наружу, валил жирный коричневый дым. Внутри потрескивали и сверкали огни и продолжали завывать фантомы. Порождение варпа неистовствовало.

Появился Бакунин, на лице которого читалось отчаяние. Поблизости от него стояла Елизавета. Он в шоке прикрыл рот руками, увидев меня в изодранном и окровавленном виде.

— Где? — прорычал я.

— Третья полка снизу, над рабочим столом, — заикаясь, пробормотал он. — Зеленая бутылка. Много лет тому назад мне потребовался препарат ртути, а старуха в одной из деревень дала ее мне и сказала, что это должно подойти. Я все время использовал этот состав. Эмульсии с ним получались превосходными. Благодаря ему мои работы всегда были превосходными.

С потрясенным и напуганным видом он опустил глаза и уставился в землю.

— Я должен был догадаться, — пробормотал он. — Должен был догадаться. Ведь сколько бы я ни пользовался ею, бутылка не пустела.

— Третья полка снизу? — спросил я.