Читаем Иное утро полностью

Тимия неохотно обернулась. Если вглядываться в лица Джона и Марии то сразу становятся видны их родственные связи. Тот-же нос, тот-же вырез глаз. И то-же недовольное, заунывное лицо. Тимия постралась улыбнутся так как малец как-то странно, вроде бы с испугом, смотрел прямо на нее.

– Приве-е-ет Мари…что-то…– но в домике Тимии, в ее в голове, напрочь отсутствовала эмпатия. Хотя, нет, не напрочь. Тимия умела заводить знакомых в университете, умела им…сопереживать, или хотя бы делать вид сопереживания. Просто… сложно сопереживать проблемам которые очень и очень далеко от твоей системы нравственных координат. Она могла слушать людей, иногда кивать в ответ, а те уже если хотели становились ее друзьями и знакомыми. Но в данный момент она не хотела ни кивать, ни поддакивать. Ей попросту хотелось поскорей сбежать отсюда и купить чертову кофемашину. – Что стряслось? – сказала она назло всем своим принципам.

В глазах Марии виделась паника и страх.

– Да вот, Джон разбил Мумбу и…

– Пумбу! Это Пумба! – взорвался малец притоптывая ногами.

Тимия смогла улыбнуться по настоящему ведь и ее любимчиком в школьные годы был этот хряк из “Короля льва”. Она осмотрела осколки вокруг и, да, по огромному куску глаза можно было представить что то был он.

– Помочь? – нерешительно, и сама не веря, сказала она.

– Да с чем же… – ответила Мария, – если только с уборкой.

– Можно же купить нового, – сказала Тимия, но по лицу мальца сразу поняла что, нет, нельзя. – Или склеить его. – И кто только ее за язык дернул? Малыш сразу же преобразился и заулыбался самой из детско-ярких улыбок. А следующий вопрос Марии стал более чем предсказуемым.

– Поможешь? – да, и Мария тоже преобразилась. – Я закажу поесть, выпьем, ты как раз у меня не разу не была. Да как и я у тебя… Если ты конечно никуда не собираешься. Не подумай… – Мария опустила голову вниз.

На этот день кофемашина отменяется.

– Хорошо, – ответила Тимия и убрала ключ с замка. Зря одевалась. – Надо сначала все собрать, вы же не ходили тут и стояли смирно?

– Смирно? – переспросил Джон.

Ч2.

Помогать людям иногда бывает приятно. Точнее приятно видеть их реакцию. А если то ребенок – он свои эмоции скрывать не будет. Весь спектр человеческих чувств испытал Джон за те три часа обратной сборки хряка из мультика. То спрашивал у Тимии как это она так научилась, то приносил новые детальки, то показывал других своих мультяшных героев из фарфора. Очень и очень дорогого фарфора надо сказать! Такие игрушки производят не для детей, а скорее для взрослых. Но возрастного ценза на них нет, а дите буквально влюбился в этих керамических зверюшек. Почему? Мария ответить не смогла. Но заботился о них со всей своей ответственностью. Ни на одной не было ни сколы, ни грязи, ни пылинки. А что касается Пумбы… то была виновата мама. Мария конечно старалась это отрицать, но после очередного стаканчика легкого пива (и дорогого к слову), извинилась перед сыном. А он… он сразу ее просил. Дети не умеют держать обиды. Особенно когда подружка мамы показывает что было внутри его игрушки. И кропотливо собирает на каком-то мягком синем коврике с разметкой который она принесла из своей квартиры.

Тимия отставала от своей “подруги” на стакан, но это было ей простительно. Сколько лет она провела за, почти-что такими же, мелкими деталями, но это был новый уровень.

Хоть одной, маленькой детальки и не хватило, но малец был очень рад тому что его игрушка наконец стояла на полке с его друзьями. Побитая и искалеченная она показывала историю которую он запомнит на года вперед. Будет смотреть на полочку и задерживаться взглядом на Пумбе чуть дольше чем на остальных.

А мама Джона была рада тому что разбила только одну игрушку.

– Как ты так смогла? – сказала она поудобней устроившись в кухонном уголке. – Это же просто невероятно, Тим! Сколько их было? Сто? Тысяча? Две? – Она рассмеялась. Хмель таки ударил в голову.

– Пустяки.

– Да ну, брось! Я бы не смогла. Ты хоть знаешь сколько он стоит, этот Мумба?

– Пумба, – поправила Тимия.

– Да, он. Муж меня бы убил за такое.

– А как ты умудрилась его разбить?

Мария закатила глаза и тяжело вздохнула.

– Хотела сфоткать. В инстаграм выложить там, похвастаться, – она еще раз вздохнула. – О чем я только думала?

– Да. О чем же, – Тимия посмотрела на телефоне время. Оно еще есть, всего-то шесть часов тридцать минут. – Мария, мне тут по делам надо.

– Ооо! На свидание небось?

– Что? Нет. Другие дела.

– Да ну, а что тот мужчина?

– Какой?

– Который тебе помогал с ключом. Забыла уже что ли?

– Он мой начальник.

– Так даже лучше! – Мария подняла бокал к потолку и мелкие капли в круговороте жидкости выплеснулись в сияющих каплях.

– Бывший начальник, – сказала Тимия чутка отстранившись от подруги.

– Еще лучше!

Тимия промолчала и еще раз посмотрела время.

– Ладно-ладно, не буду тебя напрягать. Если есть дела то делай их, – сказала Мария и досуха допила свой стакан, – я вот закончила все свои на сегодня. Ты заходи если… Точно! – Мария что-то неожиданно вскочила. – Мы же с тобой номерами не обменялись.

– Да вроде обменивались.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Что такое литература?
Что такое литература?

«Критики — это в большинстве случаев неудачники, которые однажды, подойдя к порогу отчаяния, нашли себе скромное тихое местечко кладбищенских сторожей. Один Бог ведает, так ли уж покойно на кладбищах, но в книгохранилищах ничуть не веселее. Кругом сплошь мертвецы: в жизни они только и делали, что писали, грехи всякого живущего с них давно смыты, да и жизни их известны по книгам, написанным о них другими мертвецами... Смущающие возмутители тишины исчезли, от них сохранились лишь гробики, расставленные по полкам вдоль стен, словно урны в колумбарии. Сам критик живет скверно, жена не воздает ему должного, сыновья неблагодарны, на исходе месяца сводить концы с концами трудно. Но у него всегда есть возможность удалиться в библиотеку, взять с полки и открыть книгу, источающую легкую затхлость погреба».[…]Очевидный парадокс самочувствия Сартра-критика, неприязненно развенчивавшего вроде бы то самое дело, к которому он постоянно возвращался и где всегда ощущал себя в собственной естественной стихии, прояснить несложно. Достаточно иметь в виду, что почти все выступления Сартра на этом поприще были откровенным вызовом преобладающим веяниям, самому укладу французской критики нашего столетия и ее почтенным блюстителям. Безупречно владея самыми изощренными тонкостями из накопленной ими культуры проникновения в словесную ткань, он вместе с тем смолоду еще очень многое умел сверх того. И вдобавок дерзко посягал на устои этой культуры, настаивал на ее обновлении сверху донизу.Самарий Великовский. «Сартр — литературный критик»

Жан-Поль Сартр

Критика / Документальное