Иной Дозор (СИ)

   - А по праву ли вы называете ваш договор Великим? Не нахожу в нем ничего величественного, честно сказать. Силы Света, по моему скромному мнению ( да и как ему не быть скромным, как сказал бы Набоков ) не нуждаются в разграничении полномочий с силами тьмы. И совсем противно учению Света отдавать тьме половину мира - с неясными целями. И еще: нужно ли договариваться с тьмой - это большой вопрос.

   - Думаю, ты еще опомнишься и вернешься в лоно Ночного Дозора. Ведь его пока нечем заменить. Помнишь, - Гесер был явно настроен на миролюбивый лад, - как сказала одна героиня фильма "Любовь и голуби" - "Когда тебе в сумраке хвост прижало, к кому ты, милая моя, прибежала?" Впрочем, за точность цитаты я не ручаюсь.

   - Во всяком случае, выступать от имени Ночного Дозора я больше не собираюсь, - парировал я, - я подумываю об Ином Дозоре, - Дозоре, не связанном узами договоров со тьмой. На его основе могли бы объединиться Светлые Иные и противостоять темным силам.

   - Ты идеалист, Светлый, - заметила Тигренок.

   - Пусть так. Но во мне почему-то с недавних пора все растет и растет нетерпимость ко тьме - во всех ее проявлениях. Мысль о взаимодействии со тьмой стала все более и более противной моему существу. Тем более - мысль о том, что Темным надо отдать весь дневной мир, всю так называемую реальность, а себе оставить лишь пространство сумрака - и ночную действительность.

   - Подобный случай был со Светлым Стасом. Но ведь ты, в отличие от него, кажется, не проходил обряд Пламенного Сердца? - уточнил Гесер.

   - Не проходил. Дело в том, что нетерпимость ко тьме - стала внутренней потребностью моей души. Разум призывал меня примириться с тьмой, примириться с ее существованием, говорил, что она имеет свое значение в мироздании. Но душа моя противилась - как и сейчас противится - всяким проявлениям темных сил.

   - Этак чего доброго, ты и сумрак начнешь презирать, - заметил Гесер раздраженно.

   - А что дал мне Ваш сумрак? Какое счастье, какую отраду? - ответил я.

   - Но в сумраке ты можешь реализовать свои возможности, воплотить в жизнь свои фантазии, - сказала Тигренок.

   - Сумрак - что он представляет из себя для не заинтесованного наблюдателя? Текучее марево всех оттенков серого, с разблюренными контурами объектов. Какие-то пенящиеся клубы и муар. Все дрожит и качается. Любое движение оставляет шлейф. Да еще и магия... То есть взрывы, сияния, пестрины и сполохи. Укачивает уже на третьей секунде.

   - Неужели обычная человеческая жизнь тебе милей перепетий битвы сил Света и Тьмы? - спросил Гесер.

   - Может быть. Во всяком случае, в последнее время я заметил, что сильно ее недооценивал.

   - Неужели надоело быть Иным?

   - Человеческое начало берет свое, - вздохнул я, - очевидно, любовь к потустороннему миру во мне недостаточно сильна для того, чтобы я мог быть добросовестным работником Ночного Дозора. Или функционалом - бойцом невидимого фронта, исправно выполняющим свою функцию, налево и направо пользующимся своими сверхспособностями. И получающем от этого удовольствие.

   - То есть ты хочешь отказаться от способностей Иного, - так же как Кирилл - пограничник из книги "Чистовик" отказался от своих способностей функционала.

   - Способности не пропьешь. Может, они мне и пригодятся в дальнейшей жизни. Память о Ночном Дозоре не стереть. Я даже в чем-то Вам благодарен, Гесер. Вы научили меня тому, что Свет не обязательно должен быть безсильным. Что не надо пасовать перед Тьмой.

   - То есть ты не говоришь, подобно Кириллу, обращавшемуся к своему куратору - "Идите в пень"?!

   - Во мне есть нетерпимость только ко тьме, к силам Света - я хоть не испытываю пламенных чувств, но и негативных эмоций тоже. Я уже говорил, что чувствую некоторую благодарность. Надеюсь, наши дружеские отношения не прервутся. Но того безусловного подчинения, которого Вы ждете от меня, больше никогда не будет.

   _ _ _

   И треснул мир напополам:

   дымит разлом..

   Ума Турман. Ночной Дозор.

   В Кисловодске, идя по прогулочной тропе, писатель подслушал такой разговор курортников:

   - Гляди-ка, девятьсот метров над уровнем моря, - замечает один табличку.

   - А где здесь море? - отвечает истомленный жарой собеседник, - Здесь и моря-то никакого нет!

   Солоухин: слово и мир.

   Конечно, размышлял я, отдыхая после праведных трудов на благо Ночного Дозора, в сумеречном мире есть своя романтика. И есть своя логика - свои законы, по которым этот мир существует и движется.

   Пребывание в нем дает нам, Иным, определенные преимущества. В сумеречном мире нет безсмысленных войн, свойственных современному человеческому миру. Также нет тех популярных болезней и эпидемий, которые терзают обезумевшее от них человечество.

   Иные не испытывают человеческого страха - перед Тьмой и болезнью, не испытывают безсилия перед этим миром. И этому-то "дивному новому миру" Лена предпочла человеческий. Впрочем, с одной стороны ее можно понять. Человеческие законы и традиции, постоянство человеческого мира ( в отличие от меняющегося сумрака ) могут выглядеть действительно привлекательной опорой для человека.