Иной мир. Часть 1

– История у тебя весёлая, Никитос, – закончив размышлять, заговорил Модест. – Та жизнь, земная, мне неинтересна. А вот твоё перемещение в этот мир уже интересно. Первое – пещера. Везунчик ты, по-другому не скажешь. Редко кто в пещерах выходит. Тех, кто выжил, вообще сложно встретить. Пещеры этого мира опасные места. Там всякие твари водятся… Ну да ладно, жив и хорошо. Теперь о разумном медведе. Отшельников среди них я не встречал. Медведей встречал, и людей они не особо любят. Повезло тебе с медведем. Мог и разделать. Разозлившегося медведя с Калаша не возьмёшь. Быстрый, сильный и живучий. Ладно, это тоже опускаем. Мёртвый лес… даже понять не могу, почему тебя не сожрали. Выброси свои земные путеводители. Их идиоты пишут. В англичан, три дня в Мёртвом лесу тусовавшихся, я вообще не верю. В девчонку твою, ими оставленную, тоже поверить не могу. Она вообще существует?

– Существует, – ответил я. – В больнице сейчас. На поправку идёт.

– Раритет, – Модест пристально посмотрел на деда Юру. – Ты веришь в такое?

Тот пожал плечами:

– Верю… чего бы не поверить-то…

– Ладно, проехали, – сказал Модест и продолжил: – Далее французы из города Светлый. В них верю. Охотятся они в наших краях частенько. Гай мужик нормальный, пили как-то с ним. Наш язык хорошо знает. Повезло, в общем, что на французов нарвался. А вот с бандой Тощего не повезло, верно, древний?

– Тощий это был, я так же подумал, – устало согласился дед.

– Ну а кто ещё, если не он, – сказал Модест. – Тощий и его двое напарников давно бандитизмом в наших краях промышляют. Года полтора уже, не меньше. К городам не суются. Награбленное через барыгу сплавляют. Выживают, как могут. Молодец ты, Никита, что одного из них завалил. Жаль, Тощего на тот свет не отправил. Это он по тебе с СВД стрелял, а стрелок из Тощего дерьмовый.

– Повезёт – ещё отправлю, – спокойно сказал я и продолжил уплетать домашнюю ветчину. Этот мир мне нравится хотя бы тем, что еда здесь полностью натуральная. Не добралась сюда земная химия.

– Думаю, что его зверьё местное приговорит, – мечтательно сказал Модест. – Без машины в этом мире долго не протянешь. Хорошо, что ты их Уазик сжёг. Теперь продолжаем и переходим к самому главному. А главный у нас кто? Правильно, Уилкинс у нас главный. Та ещё тварь, если не знаешь, Никита. Антиквариат тебе не всё сказал, так?

– Я вообще ему мало чего говорил… – буркнул дед Юра. – Ему скажи, наворотит дел, а нам потом разгребать. Сразу нельзя, Модест. Сам понимаешь.

– Понимаю, – кивнул Модест и посмотрел на меня. – Ты, Никита, к Уилкинсу на крючок попал. А заодно и к банде Пана на крючок подсел, сам того не ведая. Пан человек русский, как бы печально это ни звучало. И человек он плохой. На двести километров во все стороны от нас есть только два населённых пункта, и все они подмяты Паном и его бандой. Город Светлый, до которого почти полтысячи километров, в наши дела не лезет. Жители посёлков тоже устали от распрей, и поэтому всё идёт своим чередом. Мы платим Уилкинсу, он делится с Паном, и все счастливы. Времена недовольств давно прошли. Какая-никакая, а стабильность, чёрт побери! Ты и такие, как ты, для Уилкинса полезны. Отправив тебя убивать Пана, он сообщает ему о тебе. Итог: ты мёртв, а всё твоё имущество достаётся им. Выгодно, не находишь? Вакцины, которые тебе и твоей подруге поставили, может, и тянут на пять тысяч кредитов, но разве это сумма? Имущества у тебя поболее будет. Одна машина на полсотни потянет, а то и больше. Подруга наверняка симпатичная. Симпатичные и ничейные тут неплохо продаются. Теперь понимаешь, как на самом деле дела обстоят? Думай, Никита.

Я понял. Также понял, что ветчина перестала быть вкусной. Есть вообще перехотелось. Думать надо.

– Что-то сердце закололо… – тихо сказал дед Юра и начал пыхтеть и охать.

– Свалить решил, Ленина видевший? – недовольно спросил Модест.

– Остроты у тебя так себе сегодня, – буркнул дед Юра и, тяжело поднявшись, направился к выходу на улицу. Уже у лестницы сказал: – А Ленина я и вправду видел. Не вживую. Вживую не довелось. На портретах только.

Старый контрразведчик ушёл.

– Стареет капитан Егоров, – сказал Модест. – Лет пятнадцать назад, когда я только пришёл в этот мир, а точнее прилетел, капитан Егоров бросился бы убивать всех и вся ради справедливости. Сто лет прожить не каждый способен. Зрение подводит, сил нет, кости хрупкие. Я вообще удивляюсь, как в нём душа всё еще держится. Уникальный случай.

– Ты прилетел в этот мир? – удивился я.

– Было дело, – кивнул Модест. – Две тысячи шестой год тогда был. Осень. Я летчиком был. Выполнял тренировочный полёт на самолёте МиГ-29. Лечу себе тихонечко в горах Кавказа, а затем хлоп! Темнота и тишина. Секунду ничего не происходило. Мёртвая такая тишина, вечностью казавшаяся. Думал всё, того, самолёт взорвался, и меня на тот свет отправило. Не понял, как умер… Много мыслей за короткий миг промелькнуло. Но нет, темнота и тишина прошли. Летел в горах, а теперь лечу над огромной степью. Можешь такое представить?

Я покачал головой.