Иной мир. Часть 1

Его величество Пан восседает на огромном позолоченном троне. На стенах висят картины. Потолок украшен фресками, на которых изображены какие-то малопонятные абстракции. Окна завешены бордовыми шторами от потолка до пола. Убожество.

Кроме трона мебели нет. Придётся стоять. Пан всё тот же, что и на изображении, которое мне дали ещё на Земле. Огромный детина, усыпанный наколками, с рожей, похожей на плохо отёсанное полено. Одет он во что-то непонятное. Платье, или как оно там называлось. Все в украшениях и золотистое. Или наряд… Для полноты картины надо венец на голову, державу в правую руку и скипетр в левую. Настоящий царь получится.

Оставаясь абсолютно спокойным, мысленно смеялся. И почему никто не рассказал про этот бред? В японском дворце заседает русский царь. Идиотизмом не просто попахивает. Идиотизмом воняет!

– Здорово, Пан! – воскликнул Сашка Бодров.

– Здравствуй, – почти неслышно ответил Пан и посмотрел на меня. Пристально так посмотрел, изучающе и пытаясь заглянуть в душу. Холодный взгляд, злой. Взгляд убийцы и человека, уверенного в своей абсолютной власти.

– Привет, царь! – заулыбался Булат.

Денис Нугуманов от приветствия воздержался, и я решил поступить, как он. Помолчу, в общем. Спросит – отвечу. С Булатом Пан здороваться не стал и начал тихо говорить:

– Любишь ты правила нарушать, Саша. Сказали мне, что кинологом назвал. Объяснишь, почему?

– Потому что щенята, которых ты дрессируешь, борзеют много, – ответил Бодров. – Поэтому добавлю: плохой ты кинолог, Пан. Лучше собачат дрессируй, а не то придётся поучить их немного. Молодые, а спеси, как у взрослых волкодавов. Сам же знаешь, чихуахуа алабаем никогда не станет.

– Они на работе, Саша, – сказал Пан. – Впредь постарайся не быть таким агрессивным. Здесь, во дворце, власть принадлежит мне, и без моего ведома бойцы никого не тронут. За воротами всё иначе, хотя и там власть тоже моя. За воротами ты можешь словить пулю, Саша.

Странно, но Пан не использует тюремный сленг. Намеренно ли?

– Не страшно, – отмахнулся Бодров. – Ловил, не смертельно.

– И следующий момент, – всё так же тихо продолжил Пан. – Правила создаются для всех, и нарушений я не терплю. В Чистом озере купаться нельзя. Зачем ты снова нарушаешь?

– Слушай, Пан, – добродушно сказал Сашка. – Давай к делу. Я купался в Чистом озере и буду продолжать купаться. Некоторые правила не для меня.

– Говори, с чем пришёл, – разрешающе махнул рукой Пан.

– Мы скоро пить будем, – начал Сашка и наклоном головы указал на меня. – Компания большая собирается. Прибытие друга будем отмечать, поэтому нам нужна зона отдыха. Желаем сидеть здесь, на Чистом озере. Тебя не потревожим. Боков будет, если что.

Услышав фамилию Андрюхи Бокова, Пан еле заметно скривился. Видать, и вправду отношения у них не сахар. Слишком натянутые.

– Я постоянно размышляю над тем, – после короткого раздумья заговорил Пан, – планируете вы убить меня или нет. Порой это доходит до паранойи. Особенно сейчас. Быть может, мне перестать бояться, Саша?

– Перестань, – пожал плечами Бодров. – Все твои подозрения липовые. Если бы мы планировали, то сделали бы это. Ты нас знаешь.

– Не верю я вам, Саш, – тихо сказал Пан. – Чувствую, что замышляете плохое. Перестать бояться – это убить вас. Мне перестать?

Сашка Бодров немного посмеялся и ответил:

– Убьёшь нас, умрёшь сам. Ты знаешь, Андрюха не остановится.

– Боков тоже не бессмертен, – впервые улыбнулся Пан.

– Раиса стреляет хорошо, – тоже улыбнулся Бодров.

Пан оскалился и рявкнул:

– Пугать меня будешь?

– Сто лет ты мне не нужен, Пан, – отмахнулся Бодров. – Я сюда не за этим приехал. За чем приехал, то уже озвучил. Да значит да. Нет значит нет. Третьего не дано, Пан. Твоя власть мне никуда не упёрлась. Мы живём в этих краях и никого не трогаем. Тебя тем более. Нравятся нам эти места. Мы молоды, ты нет. Придёт время, и ты уйдёшь на покой. Тогда и сменим тебя. В общем, я жду ответа, Пан.

– Нравится мне твоя дерзость, Саш, – задумавшись, сказал Пан. – Жаль, что у меня нет таких ребят, как ты. И как Боков. Как все вы. Будь у меня вы, Светлый был бы мой. Я даю добро, Саш.

– Хорошо, – кивнул Бодров. – Мы будем здесь завтра в семь вечера. Уедем на следующий день утром. Тебя и твоих щенят не потревожим. А что по поводу нас и Светлого, Пан, ни того, ни другого у тебя никогда не будет. Бы мешает.

– Как зовут? – спросил Пан, снова посмотрев на меня. Слова Сашки он будто бы не услышал. Не думал я, что Бодров такой дерзкий.

– Никита Ермаков, – спокойно ответил я.

– Мусор? – поинтересовался Пан.

Я покачал головой и ответил:

– Балдох.

Левая бровь Пана поползла вверх:

– По фене ботаешь?

– Нет. Детдомовский я. Девяностые были и начало двухтысячных. Выживали как могли. На кого работали, от тех и наблатыкались. Повезло. В криминале не замешан.

– Понятно всё с тобой, – безразлично сказал Пан. – К Уилкинсу подъедешь, он тебе документ выпишет. Паспорт. Негоже безглазому ходить. На этом всё. Свободны.

Мы покинули территорию дворца. Охрана заперла ворота.

– Ну как тебе наш Панушка? – весело спросил Булат.

– Дебилизм, – ответил я и направился к Тойоте.