Иной мир. Часть 3

— У меня была сильная амнезия, и она всё ещё не прошла. — Владимир Росс, более известный мне как Старый, выглядит неважно. Медведи лечат его, а также лечит медик-федерал Андрей Клещин, но хорошего пока мало. Обрубок, в который превратилась правая рука, не хочет заживать. Воспалительный процесс идёт достаточно быстро, и на чистки, а также введение антибиотиков он плевать хотел. Похоже, что руку придётся укоротить ещё минимум на десяток сантиметров. Так сказал Угрх. Клещин с ним согласился. В остальном, если не принимать во внимание руку, Старый здоров. Скорее всего, ампутацию проведут сегодня. Во время привала. Кто-то будет спать, а кто-то страдать.

У меня, после того как побывал в памяти отца, есть много предположений насчёт происходящего. Увы, но высказывать их я не намерен. Потому что некоторые могут быть правдой, а также потому, что их слушают нежелательные люди. Четверо федералов, несущих носилки, на которых лежит Старый, относятся именно к нежелательным людям. Нет, они не показывают интереса к разговору. На лицах, сделанных из железобетона, эмоции отсутствуют. Парни слишком легко перенесли известие о невозможности перемещения. Есть мнение, что их к тому готовили. Нужно подумать.

Но даже присутствие подозрительных федералов и других ушей не мешает задать некоторые вопросы Владимиру Россу. И я их задам.

— Ты помнишь детство? Место, где родился, и родителей? Хоть что-нибудь помнишь? Михаил Росс — знал ли ты этого человека?

Старый задумался. Думая, он морщит лоб. Излишне. Напоказ работает. Тот Росс, что шёл с моим отцом, тот слишком рано повзрослевший мальчишка, он от нынешнего отличается так же, как матёрый волкодав от дворового пса. Вовка, что тебя так изменило? Где тот паренёк, что спас меня? Нет, память не может врать.

— Комитет госбезопасности — вот что помню, — наконец ответил Старый. — Не знаю, почему, но отлично я помню только то, что случилось с того момента. Осознал себя лежащим в палате одной из больниц комитета. После выздоровления начал трудиться на благо Родины. Михаил Росс мне не знаком. Я ведь Михалыч, а это значит, что он мог быть моим отцом. Не знаю… Ещё будешь больного вопросами донимать, Никита? Или дашь отдохнуть?

Я покачал головой и решил прекратить мучить Старого. Либо он правда ничего не знает. Либо не говорит по той же причине — боится лишних ушей. Почему-то склоняюсь к первому варианту.

Боков, наверное, единственный человек, которому могу доверять на девяносто пять процентов. Слишком много дерьма за слишком мало времени мы поели одной ложкой. После Бокова идут Саня и Булат. Им могу доверять процентов на семьдесят. Почему? Нет, не знаю. Пусть ответ будет таким — потому что.

Все остальные, даже Адриан Лейн и Маша, что носит моего ребёнка, могут рассчитывать на доверие ниже пятидесяти процентов. Даже медведям не доверяю. То, что мишки умеют врать, я выяснил. Вдруг им тоже нужна информация? Под словом «информация» я подразумеваю одно очень важное умение, которое пока не приобрёл. Память может раскрыть секрет, но пока не раскрыла. Умение открывать порталы в обратную сторону — вот что всем нужно. Многие бы хотели вернуться домой.

Хлопнув Андрюху по плечу, я предложил:

— Пофантазируем?

— Да не вопрос, — улыбнулся он. — Кто первый начинает? Ты?

Я кивнул:

— Начну, а ты подумаешь. Без лишних ушей только, хорошо?

— Тоже не вопрос. Пошли.

Мы пошли обратно. На нас взглянули с удивлением и не более. Саня и Булат даже отшутились. Дождавшись, когда замыкающие нашу солидную пешую колонну федералы пройдут, остановились. Пятьдесят метров дистанции, и снова пошли. Достаточно, чтобы быть неуслышанными. Я заговорил:

— Представь, что у тебя появляется знание. Ты, сам того не желая, узнал, что можно вернуться домой. На Землю. Что ты сделаешь?

— Не важно, что бы сделал я. Важно то, что есть люди, которые очень сильно захотят получить это знание. И они ни перед чем не остановятся в желании обладать этим знанием. Найдут и вытряхнут его из меня. А теперь мой ответ на заданный вопрос — постараюсь сделать всё, чтобы никто не узнал о том, что я обладаю этим знанием. Тебе же, Никита, в данной ситуации хреновенько. Медведь уже всем поведал о том, что в памяти ты можешь нарыть инфу об открытии обратного портала. И я уверен, что большинство смело считает, что ты знаешь, как попасть домой. Они ждут, когда ты расскажешь об этом. Не станешь ведь, я прав?

Я покачал головой:

— Ты прав. Я не стану. Потому что не знаю, как открыть обратный портал. Пока не знаю, но это дело времени. Нужно всего лишь заглянуть в память. В мою или моего родственника.

— Рассказывать о том, что узнал, ты не намерен, верно? Я не про обратный портал. Про то, что ты увидел в памяти.

— Могу дать наводящие вопросы. Ответишь?

Андрюха кивнул. Я спросил:

— Человек, рождённый в этом мире, перешёл в мир прежний, но при этом забыл всё, что знал. Поверишь?