Иной жизни для себя не представляю! Книга первая. Сложности переходного периода (СИ)

Затертая, зачирканная, замятая и вообще нелицеприятная на вид, но лично моя геологическая карта участка, на которую выносил все свои измышления, может быть и не правильные, в том числе и виртуальный грабен, и возможные не проявленные на поверхности, но предполагаемые по геофизике разломы, была со мной. Только... раньше показывать стеснялся. Вдруг нарисовал ерунду? Сейчас же наступил момент, определяемый словом "решающий".

Развернул карту, рассказал про грабен, про ожелезнение в керне скважины, случайно попавшей в его пределы на стыке с главной структурой. Про ожелезнение с поверхности в породах пустых, на стыке этого же грабена со второй, но скрытой структурой, параллельной нашей главной. И показал, где нужно использовать резерв: в двухстах метрах от лучшей на участке скважины, в пределах пятна поверхностного ожелезнения и моего виртуального грабена. Оба начальника потянулись за гравикой и магниткой, начали их по очереди на мою карту накладывать. Минут пятнадцать сидели в тишине, потом Игорь Георгиевич вздохнул:

"Не знаю, что и сказать. Ты, это, займись своими делами", - повернулся ко мне, - "а мы с Володей еще посидим, подумаем". Ну вот, опять я не нужен! А может и правильно? Наговорил ерунду! Пошел заниматься делами своими.

Только их, можно сказать, и не было. Так, перебирал бумажки, с ребятами базарил, об их недавней городской жизни. На следующий день подошел к Игорю Георгиевичу:

"Делать нечего. Дайте хоть какую работу!" - про то, что он и Владимир вчера, а может и сегодня надумали, насчет резервных скважин, из принципа не поинтересовался. Захочет - расскажет сам, если посчитает нужным.

"Возьми в спецчасти отчет... (назвал автора). Почитай, карты посмотри - летом будешь на тех площадях работать. А после праздника поговорим, чем заниматься конкретно".

"Вместе с Алексеем?" - сделал вид, что о его переводе в другую партию не знаю.

"Вместе не получится", - Игорь Георгиевич вздохнул, внимательно мне в лицо посмотрел, - "захотел в другую партию, где его никто не знает".

"Он так и сказал?"

"Так и сказал", - теперь главный геолог улыбнулся, - "а что не хочет рядом тебя конкурентом - я уже сам понял".

Ответить подходящих слов я не нашел. Ну Лешка! Не ожидал от него такого! А потом подумал: может он и прав? В отряде в прошлом году ничем он не отличился, как и остальные геологи, в том числе и я. Только меня все же перевели на более ответственную работу - вначале на угли, потом на бурение. Можно сказать, вырвался чуть-чуть вперед, а Лешка впереди себя видеть меня не хочет. Вот и попросился в другую партию.

Пошел в спецчасть, взять отчет и заняться самообразованием. Толстенный фолиант, листов на триста, с множеством схем, таблиц и фотографий - разбираться дня три, не меньше. Полистал, просмотрел, и начал читать введение.

Только занимался этим недолго: в комнате появился главный в партии буровик, за ним плановик, а дальше повалили мужики геологической службы. Не знаю, кто сборище организовал и почему в моей комнате, но мотив понял в момент: как не оставить вниманием наших женщин всего через день? Будем ли вечером седьмого марта организовывать общий сабантуй, или ограничимся персональными поздравлениями и подарками для каждой? Сложнейшие вопросы! И шум развели соответствующий - в комнату постоянно заглядывали, мужики к нам присоединялись, а женщины начинали улыбаться, понимая что происходит, и тут же дверь закрывали. К концу рабочего дня договорились: отмечаем праздник в коллективе, в пока еще полупустой мужской общаге. Еду, закуски и посуду каждый приносит с собой, на спиртное и цветы женщинам прямо сейчас сбрасываемся. Ну а мелочи решатся завтра, по ходу дела.

Дома Света расспросила у меня о мужской задумке, поинтересовалась, что лично я понесу в общагу из еды и закусок, и тут же предложила приготовить парочку недавно добытых крякашей. Чем сразу сама и занялась, определив для меня работу черновую: почистить картошку, морковку, лук, ... "Праздник" для женщин уже начался! Но, если честно, не виноват, что Света готовку взяла в свои руки. Как, наверно, и остальные женщины в партии. Не могли они позволить, что бы их мужья, половина которых сложнее яичницы никогда и ничего не делали, принесли изделие своих неумелых рук на внимательное и придирчивое обозрение их же подруг. Которые эти изделия посмотрят, понюхают поджав губки и сморщив носики, и точно к ним не притронутся.