Инопланетяне на кастинге

Я, всхлипывая, перешла по дереву на другую сторону, потом схватила за руку Григория Сергеевича:

– Идем быстрей на Малахит, к городку поднимемся со стороны аэропорта, нас там не ждут.

Мы вернулись в городок, прошли мимо охраны с гордо поднятыми головами, надо сказать этот поход сдружил меня с Григорием.

Григорий Сергеевич, которому от жизни вдруг перепала золотая жила, на радостях так меня обнял, что дальнейшие прикосновения продлились половину ночи. После приезда в этот городок она вообще не страдал желанием любви, он все строил город, мечтал, а потом встал на тропу войны со своей охраной. Мы закрылись в квартире Григория Сергеевича и просто любили друг друга, потом крепко уснули.

Днем мы проснулись, светило солнце, Григорий Сергеевич радостно крикнул:

– Мийлора! Мы богаты с тобой!

Мне мужское восклицание очень понравилось, и я приготовила завтрак. Выйдя из дома, мы не обнаружили в городе людей. Улицы были безлюдны, шаги звучали глухо в пустоте. Григорий Сергеевич посадил меня в свой личный вертолет, который был закрыт в ангаре, а больше летательных средств, в городе, и не было на данный момент времени. Мы поднялись над тайгой.

Люди цепочками шли к золотой жиле! Откуда они о ней узнали? На вертолете пулемета не было, Григорий Сергеевич полетел над длинной цепочкой людей, шедших к золотой жиле. Он завис над жилой, открыл дверь в вертолете и крикнул в мегафон:

– Люди! Спокойно! Эта золотая жила моя, ее нашел мой отец! Возвращайтесь все в городок, золото пойдет на благое дело!

Снизу послышались выстрелы, направленные в дно вертолета.

Григорий Сергеевич закрыл дверцу и полетел к пустому городку. Он понял, что золото даром ему не получить, вызывать армию ему было не на что. К вечеру люди стали возвращаться в город.

Первой к нам пришла грязная Нинель:

– Григорий Сергеевич, прости, пошла против тебя, мне так хотелось дарового золота, что сил не было сидеть в музеи без посетителей! Дай мне ночной клуб, и я сделаю тебе золото из ночного воздуха!

– Нинель, дам я тебе помещение под ночной клуб!

Пришел Валера, уже умытый и чистый и попросил здание под школу, он его получил.

Город развлечений перерастал в нормальный городок, где должно быть все для нормальной жизни. Народ потихоньку вернулся в городок, не найдя золотой жилы, о которой им рассказали охранники. Григорий Сергеевич вздохнул свободно, но пойти и еще раз увидеть золотую жилу он не решался, боялся, что это окажется мифом, а Матвеевич похоже в этом не помощник. Труп его выловили, нашли в нем пулевое ранение…

Нет, не зря я вертела головой в первом походе, именно я обнаружила выход на поверхность золотой жилы и тут же предложила выпустить антикварную мебель в стиле ампир или барокко с натуральной отделкой из золота, и все дружно рассмеялись.

Глава 20

На Земле, царила осень своими золотыми красками, это золото листвы невольно влияло на все происходящие процессы. Спектральный анализ был моим любимым делом со времен института. Да, я очень любила этот частокол полос различной величины.

В кои-то веки, мне, человеку, окончившему университет, дали возможность работать по любимой специальности, и это все благодаря Григорию. Он дал мне химическую лабораторию вместо мебельной фабрики или прилавка магазина, когда узнал, что я окончила до крутых перемен в стране.

Мои пальцы, как всегда были защищены резиновыми одежками, перчатки я не любила.

Кожа рук успела устать от химикатов и пробирок, и резиновых перчаток, и только мозг мой волей или не волей жил процессами, происходящими в химии. И химия отвечала мне любовью, например, вчера…

А что было? При соединении веществ получался, какой-то странный цвет, необыкновенно красивый. Работа обычная и вдруг: блеск, треск, свечение и цвет, который появился и исчез. Я готова была повторить этот химический процесс, но поняла: не получится. О, этот цвет! Я переоделась, сняла с пальцев резину, халат, шапочку, тряхнула волосами… и так захотелось заколку в волосы того необыкновенного цвета! А что за цвет, я не готова сказать, но я его видела!

Григорий ждал Мийору. Как он любил эти роскошные волосы и всю ее не худенькую фигурку, он звал ее: Джинна, от слова Джинн. Она выныривала из химической лаборатории, как Джинн из бутылки и творила чудеса. Для него все было чудом, до чего дотрагивались ее маленькие натруженные ручки.

Мы пошли тихим шагом до своих домиков.

Я и Григорий жили в разных витых домах, стоящих рядом на малахите. Витой дом был многоэтажным домом, с винтовой лестницей, внутри которой ходил бесшумный лифт. В доме было все удобно, и по большей части жизнь была автоматизирована. Окна появлялись и исчезали по желанию хозяина дома. Так и я с Григорием, мы то появлялись, то исчезали из жизни друг друга. Как в древней Руси, у нас была мужская и женская половина, но не одного дома, а мы жили сразу в двух домах.

Один дом светился темно-синим цветом, а второй – вишневым. Не было отдельных ламп, казалось, светилась сама поверхность витого дома, и поэтому глаза от свечения не уставали.