Инопланетяне на кастинге

Представь: свет выключен, это же ловушка! Уникальная ловушка.

– Ты, права, лестница есть между первым и вторым этажом, выше она перекрыта на каждом этаже, сегодня видела хромого мужика, так он шел на второй этаж по лестнице, а выше ему не подняться, закрыты все выходы на площадки с квартирами.

– Поэтому не люблю я эти башни.

– Знаешь, у нас ремонт на площадке не делали много лет.

– Мийлора, сама крась стены в подъезде на своем этаже.

– Еще чего, лестничная площадка огромная, здесь четыре больших квартиры. В двух квартирах, никто не живет, в нашей квартире нас двое, да еще в одной, один человек живет.

– А еще четырех – пяти этажные дома сносят, в них хоть требования пожарной безопасности сохраняли, лестница была, а у вас в башнях, свет отключи, и все застрянут в своих квартирах навечно, лестница общая – отсутствует.

– Да, башня огромная, да полупустая, а в твоем доме, с общей лестницей во всех квартирах перенаселение, сама говорила.

– Это точно, любят люди безопасность, а не огромные площади, в глупых башнях.

– Не скажи, башни разные бывают.

– Мы о твоей башне говорим, Мийлора.

За дверью послышался странный звук. Они переглянулись. Свет потух в квартире.

Дверь в квартиру открылась. Мы сжались в огромные кресла, в которых сидели.

Послышался неравномерный скрип обуви.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

Они замерли, свет вспыхнул, перед нами стоял моложавый мужчина с пронзительным взглядом черных глаз:

– Девушки, у вас есть одно желание на двоих, у меня есть всего одно желание, у нас на троих есть одно желание, – ледяным голосом проговорил мужчина, словно он робот.

– Что вы от нас хотите? – дрожащим голосом проговорила я.

– Вас.

– Вы, что людоед? – хриплым голосом спросила Нинель.

– Не складывается такой пасьянс, я вас хочу вместе, на этом лежбище, – и он показал на диван, из одного комплекта мягкой мебели с гигантскими креслами, значит и диван, был огромен.

– Без вина, на сухую? – переспросила я.

– Можно с ликером.

– У меня, его нет дома.

– А чего спрашиваешь? Раздевайтесь! – неожиданно громко крикнул мужчина.

– Мы не лесбиянки! – возразила я.

– И я не янки, – проговорил мужчина с ее интонацией в голосе.

– Был бы янки, не лез бы даром к женщинам, – ответила Нинель, нашел бы женщин по таксе от пятидесяти и выше.

– А мне и надо, выше колен. Разговорчики в строю! – вспылил мужчина, глаза его зло вращались.

Мы к стриптизу были не готовы, а что делать? Стали стаскивать с себя одежду.

– Прекратить! – зарычал мужчина.

– Что прекратить? – хором спросили мы.

– Перестаньте снимать с себя одежду.

– У меня рука сломана в запястье, – заныла я.

– Отлично, ты мне и нужна, у меня нога сломана, у тебя рука, будем парой.

– Я могу уйти? – запищала не своим голосом Нинель.

– И тебе сломаем, если уйдешь! – назидательно сказал мужчина, – быстро присели, обе. Я сказал обе!

– Я не могу присесть, – сказала Нинель, – у меня брюки узкие.

– Сними их, приседай без них.

Нинель стянула с себя брюки, на ней остались, нечто, напоминающее треугольник с тесемочками. Она присела.

– Фу, голая, – укоризненно проговорил мужчина, – что за одежда у тебя?

– Вам не нравиться?

– Ты вся наружу, ладно, приседай. Приседай!

– Это, что разминка перед сексом? – спросила я.

– Я о сексе ничего не говорил.

– А кто нас хотел на диване? – устало спросила Нинель, приседая двадцатый раз, – лучше уж на диване…

– Ложитесь на диван. Обе ложитесь на диван!

Мы легли рядом на диван, я в домашних шортах, Нинель в трусиках.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

Мужчина вышел из комнаты. Мы встали, Нинель стала натягивать на себя брюки.

Скрип. Стук. Скрип. Стук.

– Почему пресс не качаете? – спросил мужчина, держа в руке бокал с водкой.

– Приказа не было, господин полковник! – бойко сказала я.

– Я не полковник, а сержант, в отставке.

– Что и покомандовать некем? – жалостливо спросила Нинель.

– Молчать!

– Какой голос… – заметила я.

– Разговорчики в строю…

– Мы вам, зачем нужны? – спросила я, – давайте я стол накрою, покормлю вас.

– Накрывай!! – крикнул мужчина.

Я быстро пошла на кухню. Нинель никак не могла брюки застегнуть, длинные ногти мешали.

– Какая ты несуразная девушка, – с душевной теплотой сказал мужчина.

– Это еще почему?

– Все на тебе неказистое.

– Обижаете, господин боцман.

– Я не…

– Знаю, вы сержант.

– Поверишь, нет…

– Поверю, господин, фельдмаршал!

– Куда хватила, а звучит красиво, так меня еще не называли.

– Так вы к нам не первым пришли?

– Нет, конечно, я так промышляю, развлекаюсь, высматриваю квартиры, где мужчин нет, да и навещаю.

– Вы так по женщинам и ходите?

– Хожу, где покормят, где развлекут, не без этого.

– И сколько у вас женщин в месяц бывает?

– Ни одной.

– Поподробнее, вы вторгаетесь в квартиру к женщине, ее не грабите, не насилуете.

Зачем она вам?

– Смотрю, какие девушки все разные, вот вас двое, а как вы не похожи.

– Я лучше, – сказала Нинель.

– Ты убогая.

– Это еще почему?

– Вторая девушка пошла, готовить, а ты пять минут плясала, все брюки пыталась застегнуть, впихивала себя в брюки.

– Я вам не понравилась?

– А ты мне не нужна.

– Это еще почему?

– Мне никто не нужен.

– Вы больной?

– Не знаю.

– Здоровый не будет заставлять девушку приседать.