Инопланетянин

Невероятно! Отупение полковника не помешало ему сравнить не только подписи, но и даты создания меморандума и выхода в свет книги Крайтона. Книга вышла много раньше, а следовательно… Невероятно! Имена под вымышленным и так называемым истинным письмами президенту совпадали буква в букву! Джерми Стоун, Джон Блэк, Семуэл Холден, Терренс Лиссет, Эндрю Вайс — абсолютная идентичность. Комическая разгадка этого невероятного, невозможного совпадения, родившаяся в голове Генри, была столь же невероятной. Она придавала всей этой безмерно ответственной истории с программой «Инвазия» фарсовый, прямо-таки шуточный характер. Вот это сюрприз! Мейседон глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Кейсуэлл усмехнулся, пыхнул ароматным дымком, забрал со стола красную папку, злополучный покет-бук и, укладывая их в сейф, хладнокровно резюмировал:

— Вот как обстоят дела на самом деле, полковник.

Состояние полной мышечной расслабленности позволило Мейседону сравнительно быстро овладеть собой и обрести привычную ясность мышления.

— Стало быть, это письмо — липа, — со странным удовлетворением констатировал он вслух.

— Ну, не совсем. Точнее, это не только липа. Хуже. Это провокация.

Кейсуэлл, невозмутимый, насмешливый, сидел на краю стола, покачивал ногой, обутой в мягкую замшевую туфлю, и попыхивал трубочкой. Разглядывая его, Мейседон вдруг ощутил острый укол тревоги: сработал звериный инстинкт, не раз выручавший его в критических ситуациях.

— Но зачем было меня посвящать во все это? Я не понимаю своей роли!

Кейсуэлл одобрительно кивнул.,

— У вас хорошее чутье, Генри. Да, это дело смертельно опасно. По официальной версии мой предшественник, им занимавшийся, умер от инфаркта. Может быть, и так’ но мне представляется, что все обстояло несколько иначе. Вместо изречения Конфуция для нашего, — советник подчеркнул эти слова легким жестом правой руки, в которой была зажата трубка, — для нашего дела недурно подошел бы и другой девиз — «Помни о смерти!».

Как ни странно, но эта недвусмысленная угроза успокоила Мейседона и помогла ему окончательно обрести самого себя.

— Не надо пугать меня, — холодновато сказал он. — Я боевой офицер, а не канцелярская крыса. Мне приходилось беседовать с «мисс костлявой» не только в кабинетах высокопоставленных чиновников.

Кейсуэлл чуть развел руками, отдавая должное Мейседону и признавая за ним право на такой тон.

— Именно по этой причине, дорогой Генри, я и пригласил вас в дело.

— Да, но на какую роль?

— На роль негра. Нам предстоит сделать из этой липы и провокации вполне добротную и респектабельную программу, к которой не смог бы придраться самый неистовый лобби из лагеря противников президента.

— Не проще ли похоронить эту космическую затею?

— Невозможно. Программа «Инвазия» утверждена, ассигнована и вчерне уже разработана. С отдельными, по счастью, разными аспектами программы ознакомлены представители министерства обороны, НАСА, ЦРУ, ФБР. В самых общих чертах о программе известно и конгрессу. Если затормозить естественное развитие программы, а тем более реверсировать события, возникнут толки, потом потребуют и официальных объяснений. Дело может завершиться грандиозным скандалом!

— Не совсем понимаю, — упрямо сказал Мейседон, ему не хотелось играть роль искушенного политика, да и бесполезно было пытаться провести хитроумного Кейсуэлла.

— Я поясню. — Советник был предупредителен, это была та самая холодная предупредительность, которая проявляется у иных воспитанных людей в обращении со слугами и вообще с подчиненными. — Президента, как и короля, можно низложить разными способами. Его можно убить, как убили Эйба Линкольна и Джона Кеннеди. Его можно сбросить е поста юридически, инкриминировав ему незаконные деяния, как это сделали с Никсоном. Наконец, президента можно раздавить морально и провалить на выборах. Например, Джонсон грязной войной во Вьетнаме сам себя раздавил морально.

— Понимаю. Нынешнего президента хотят скомпрометировать с помощью программы «Инвазия».

— Именно, — вздохнул Кейсуэлл.

— Но, судя по всему, враги президента не торопятся?

— Почему враги? — искренне удивился советник. — Политические противники, конкуренты, но не враги. Вот коммунисты и капиталисты — враги настоящие и непримиримые, враги по убеждениям, враги навеки. А противники сегодня усердно обливают друг друга помоями, а завтра пьют на брудершафт. В принципе же вы правы — оппозиция Белого дома не торопится. Они ждут, чтобы президент увяз и замарался в программе по-настоящему. Ждут и благоприятной ситуации: политического кризиса, решающего момента в предвыборной кампании и тому подобного. Но если мы попытаемся похоронить программу «Инвазия», они отреагируют немедленно: потребуют расследования и сделают почти самое страшное, что можно сделать с администратором, олицетворяющим собой верховную власть Соединенных Штатов, — представят его смешным и наивным человеком.

Мейседон надолго задумался.

— Нет, — признался он наконец, — в этом деле я вряд ли смогу вам помочь. По-моему, огласка предрешена. Можно думать лишь о компенсации политического ущерба.