Инсайдер

Бемиш стоял и смотрел на ночь, шевелящуюся людьми. Где-то жалобно, как кошка, которой наступили на хвост, взвизгнул мотор, и треск цикад мешался с шорохом далеких силовых установок. Все. Завтра эта дивизия всей своей силой навалится на стройку — ту стройку, которой он посвятил последние два года жизни и в которую он вложил душу. Они искрошат танками подъездные пути, разворотят в пыль здания и терминалы, и сумасшедшие сектанты выйдут навстречу танкам с заклинаниями и молитвами, убежденные, что вся эта техника — суть дьявольский морок, и что вожди их сейчас, поднявшись на воздух, превратят боевые машины бесов в листки бумаги, и гранатометы — в бобовые зернышки…

Завтра Киссур умрет. Потому что даже если его не размажет по полу прямым попаданием термического снаряда, не настигнет очередь из лазера-веерника, не накроет взрывная волна, — он все равно покончит с собой. Потому что всегда Киссур жил так, словно он давно уже умер. Никогда Киссур не попадется живым в руки десантников, вызванных Шавашем.

И тут, совсем рядом, слева от Бемиша, кто-то сказал по-аломски:

— Дай закурить.

Бемиш в ошеломлении обернулся.

Один из солдат Федерации, сидевших у костра, молча перебросил другому пачку сигарет.

Бемиш подбежал к солдату. Тот щелкал зажигалкой, но при виде человека в штатском поспешно встал и вытянулся.

— Что ты только что сказал? — спросил Бемиш.

— Попросил покурить, сэр, — теперь солдат говорил по-английски. Со странным, но хорошо знакомым акцентом.

Бемиша пронзила ужасная догадка.

— Ты — алом? — резко спросил он по-аломски. Солдат молчал.

— Ты — алом?

— Солдатам Федерации запрещено разговаривать на чужих языках, сэр, — ответил рядовой.

— К черту запрещено! Как тебя зовут?

— Хайна, сэр.

Хайна, «волк», одно из самых распространенных имен среди воинских родов страны гор.

— Чьим вассалом был твой отец?

— Рода Сарваков, сэр.

Рода Сарваков! А Сарваки были вассалами Белых Кречетов, рода, к которому принадлежал Киссур!

— И много в дивизии аломов? — спросил Бемиш, стараясь унять дрожь в голосе.

— Не могу знать, сэр. Мы солдаты Федерации и давали клятву служить Федерации. Аломы не нарушают клятв.

Бемиш помолчал. Десять солдат, сидевших вокруг костра, глядели на него с любопытством. Почти у всех были белокурые или каштановые волосы, широкие глаза и словно взлетающие кверху уголки бровей…

— Сколько вы получаете по контракту? — вдруг спросил Бемиш.

— Триста кредитов в год, сэр, — сказал Хайна.

Триста кредитов в год! Минимальное пособие по безработице для гражданина Федерации составляло тысячу сто двенадцать кредитов!

Бемиш повернулся и пошел разыскивать полковника. Теперь он знал, откуда тому было известно о разнице между аломами и вейцами.

* * *

Бемиш нашел Рогова в гостиной, полковник и несколько его офицеров внимательно смотрели запись дневного репортажа. Полковника интересовало не содержание репортажа, а расположение ангаров, складов и шахт. Офицеры смотрели репортаж третий раз, выключив звук, и по их лицам трудно было заключить, что они думали, просмотрев репортаж первый раз.

— Полковник! Сколько в дивизии аломов?

Полковник и офицеры, как один, обернулись. Среди офицеров аломов, кажется, не было, разве что вон тот, сбоку… Да и то — нет. Полукровка, что-то вроде помеси датчанина с вьетнамцем…

— Никто не ведет такого учета, — спокойно сказал полковник — так, как будто давно уже ждал этого вопроса, — но думаю, процентов восемьдесят — восемьдесят пять.

— Восемьдесят?! Откуда?

Полковник усмехнулся.

— Господин Бемиш, вы когда-нибудь служили в армии?

— Нет.

— А почему?

— Потому что… — Бемиш осекся. Во второй день их знакомства Киссур спросил его, почему он не служил в армии, и Бемиш помнил, что он тогда ответил.

А полковник улыбнулся, словно догадываясь о том, что тогда ответил Бемиш, и сказал:

— Большая часть полноправного населения Федерации разделяет ваше отношение к армии, господин директор. А ассигнования на вооруженные силы составляют около пяти процентов от ассигнований на здравоохранение.

— И вы набираете в войска аломов!

— Мы набираем по контракту любых людей, которые согласятся служить в армии.

Тут Бемиш оглянулся и заметил, что в гостиную вошли двое человек, привлеченные спором: посол Земли, господин Северин, и глава Антикризисного комитета, господин Шаваш.

— Но триста кредитов! Это вчетверо меньше пособия по безработице!